“Быть уязвимым — единственный способ позволить своему сердцу почувствовать истинное удовольствие”. ~ Боб Марли ~
Она сидела в комнате ожидания перед приемом у психотерапевта.
Это было болезненное завершение того, что, как она думала, должно было длиться вечно.
Она была потеряна. Она была опустошена. Она чувствовала себя так, словно кусочки, которые были соединены вместе, как завершенный пазл, формировавший ее сущность, распался. Ее кусочки разбились и рассыпались по полу.
Может быть, она была сломана и ее нельзя было собрать обратно?
Ее мысли прервал ритмичный звук часов на стене. Маятник качался вперед-назад. Ей показалось, что он похож на ее жизнь — постоянно движется, качается влево, в центр, вправо, или, в ее случае, в прошлое, настоящее, будущее. Никогда не задерживаясь на одном месте достаточно долго, но и не продвигаясь вперед. Никогда не могла решить, что причиняет ей больше всего боли, а чего она больше всего боится. Движение вперед-назад, вперед-назад на автопилоте, но с якорем в пространстве, в котором она осталась. Пространстве, которое она создала, чтобы спасти себя. Место самосохранения.
Она создала довольно прочные стены, чтобы защитить свое сердце и свою душу. Она решила, что если стены будут достаточно высокими и прочными, то их невозможно будет пробить, и она сможет избежать боли, которую способен причинить другой человек. Она сможет спасти то немногое, что осталось от ее разбитого сердца.
Но что, если эти стены, которые она возвела, чтобы защитить себя, были тем самым, что причиняло ей еще большую боль?
Она почувствовала биение своего травмированного сердца, того самого сердца, которое дарило столько любви. Того самого сердца, которое все еще любило. Это сердце чувствовало каждую слезинку, стекавшую по ее лицу. Чувствовало каждый всхлип, застрявший в ее горле. Это сердце учащало ритм каждый раз, когда она думала о нем, потому что, что бы ни случилось, это чертово сердце все еще любило.
Конечно, это ее нежное сердце не могло больше терпеть боль. Оно не могло больше терпеть горе. Оно не могло больше так смело любить и рисковать тем, что его только разрушает. Ведь достаточно будет всего одного удара, чтобы нанести ему непоправимый ущерб — возможно, оно даже перестанет биться.
По ее мнению, эти стены были необходимы. Как бункер, в котором она могла защитить себя от любой ракеты страдания. Она могла предотвратить любые потенциальные мучения, любые дальнейшие пытки своего сердца. Она могла плотно закутаться в них, как в щит, отражающий все, что пыталось проникнуть внутрь. Не позволяя ничему подойти достаточно близко, чтобы коснуться этого щита, не говоря уже о том, чтобы пробить или проткнуть его.
Эта стена была крепостью, но она забыла две вещи. Во-первых, боль уже была внутри стен, она уже была в ее сердце, и да, возможно, она могла спасти себя от еще большей боли, но эти стены не исцеляли ее раны. Во-вторых, возводя эти стены, чтобы защитить себя, она также блокировала все остальное.
Эти стены, построенные с таким трудом, с такой тщательностью, — это те самые вещи, которые мешают ей жить. Они мешают ей чувствовать человеческий опыт во всей его сложности и красоте.
В своем отчаянии защитить свое сердце, она сделала не что иное, как заточила свой дух.
Она лишила себя шанса почувствовать себя по-настоящему живой.
Видите ли, эти стены не делали различий; они отражали все. Радость, волнение, возбуждение, мир, любовь, свободу, красоту. Да, эти стены не пропускали плохое, но они не пропускали и хорошее. Прекрасное. Возможность роста, глубокого исцеления, возможность снова открыть свое сердце для любви. Конечно, риск того, что что-то пойдет не так и любовь разобьет это сердце еще больше, был ужасающим.
Но риск замкнуться в своей тюрьме медленно закрывал ее сердце. Медленно повреждал ее душу. Медленно убивал ее дух.
Чтобы жить полной жизнью, ей нужно было рисковать. Ей нужно было ударить отбойным молотком по этим стенам. Ее маятник должен больше качаться в настоящем. Она могла на мгновение заглянуть в прошлое и заглянуть в будущее, но ей нужно было сидеть в настоящем. Полностью принять то, что происходит сейчас, и воплотить все это — хорошее, плохое, уродливое и прекрасное. Ей нужно было позволить себе чувствовать. Подружиться с этими чувствами, даже с самыми тяжелыми. Ей нужно было научиться любить те части себя, от которых она бежала, те, которые, как она думала, были снаружи. Те, от которых она пряталась. Те, которые никогда не исцелятся, если возводить стены.
Она была мной. Мной, лежавшей на полу в темноте, чувствовавшей боль, охватившую все мое существо. Мной, которая никогда больше не хотела испытывать такое горе. Мной, думавшей, что я делаю недостаточно, и что никогда не сделаю достаточно. Мной, оценивавшей свою ценность по тому, как ко мне относятся другие. Мной, думавшей, что счастье и любовь приходят извне. Мной, думавшей, что разбитые осколки будут вечно разбросаны, а мое растоптанное сердце будет вечно в синяках. Мной, размышлявшей, прекратится ли боль, если я просто не проснусь на следующее утро.
Это была я, которой я никогда не хотела быть снова.
Так кирпичик за кирпичиком я разрушала свои стены. У меня было свидание с моим горем, моей тьмой и моей болью. Я спросила себя, что мне нужно. Я спросила себя: могу ли я простить? Могу ли я простить его? Но что более важно, могу ли я простить себя? Могу ли я простить себя за отсутствие границ? Могу ли я простить себя за то, что любила его гораздо больше, чем когда-либо любила себя? Могу ли я простить себя за то, что принимала любовь, которую, как мне казалось, я заслуживала? Я спрашивала себя: могу ли я найти благодарность?
Сегодня я простила. Его. Себя. Всех. Сегодня я благодарна за то, что эта мучительная боль, боль, от которой, казалось, я точно умру, была тем, что двигало меня вперед.
Я сумела собрать эти свои разбитые осколки, которые были разбросаны по всему полу. Я медленно склеивала их обратно. Это потребовало тяжелой работы, честности, обращения внутрь себя, чтобы увидеть, где больше всего повреждений; потребовало всей моей силы, мужества и уязвимости. У меня не всегда получалось правильно, и мне приходилось переставлять некоторые части. Иногда в процессе я повторно ломала некоторые из них, и они требовали более сложной работы. Иногда я укалывала себя, склеивая их обратно, но все равно продолжала.
Может быть, они снова треснут, а может, даже сломаются, но на этот раз я знаю, что мне нужно делать. На этот раз я люблю себя настолько, чтобы принимать только то, чего, как я знаю, я заслуживаю. На этот раз я знаю, что меня более чем достаточно, и на этот раз я знаю, что любовь к жизни, моей семье и моим друзьям исходит изнутри.
На этот раз я знаю, что стены, которые мы возводим, — это те самые вещи, которые держат нас в ловушке.
Теперь я другая. Я по-другому собираю себя заново. Стены исчезли, но остались видимые трещины, и они выделяются — потому что я использовала золото.
Я не прячу свои трещины, так как поняла, что они — самая прекрасная часть меня.
“Вы строите стены, чтобы защитить себя, но иногда вы делаете их такими высокими и прочными, что они загоняют вас в клетку. Вы строите себе клетку своими собственными ментальными конструкциями”. ~ Феора ~
