В рамках конференции «О любви, одиночестве и счастье в отношениях. Экзистенциально-аналитическая терапия пар» выступил известный австрийский психотерапевт, представитель экзистенциального анализа Альфрид Лэнгле. “Я хочу рассмотреть такие темы, как человек, отношения, страдание в отношениях и найти некоторые взаимосвязи.”
I
В качестве Person человек стоит как бы на двух ногах: с одной стороны, он находится внутри себя, с другой стороны, он интенционально направлен на другого или на других. В качестве Person мы открыты миру (это мысль Шелера), а тем самым и партнеру в отношениях, таким образом, что человек не может быть только из себя самого, только опираясь на себя самого.
Без Другого Я не есть. В качестве взрослого человека Я не могу быть полностью Я без Другого. Для этого антропологического факта Франкл ввел понятие самотрансценденции.
Но в какой бы степени мы ни нуждались в другом, другой не может сделать для нас всего. Другой не может нас заменить, не может представлять нас. Каждый человек в качестве Person должен сам овладеть своей жизнью, вести свою жизнь, найти самого себя, мочь соотнестись с самим собой. Уметь хорошо быть с собой и уметь хорошо разговаривать с собой, быть в диалоге с собой, в том числе без другого. Человек должен мочь быть один, без других.
Поэтому человек с самого начала находится в двойственном положении, двойственном соотнесении. И вот тут, в этом месте начинаются проблемы пар — потому что я сам по себе уже такая пара, в своем отношении вовне и вовнутрь. Я в себе соединяю эти два полюса: интимность и открытость миру. Эта фундаментальная двоичность коренится в сущности человека.
Обобщая, можно сказать, Он должен мочь себя ограничить и быть с самим собой. Это типичное поле напряженности, в котором находится пара: между эгоизмом и отдачей, растворением, потерей себя в другом, в отношениях. Когда возникают отношения с другим, то возникает эта опасность. В отношении к самому себе тоже возникает подобная опасность. Потому что если я с самим собой не могу разобраться и не могу выдерживать самого себя, быть с собой, если я не могу уверенно стоять на ногах, то я стремлюсь соотнести себя с другим. И тогда другой как бы должен мне заменить то, что я не могу сам для себя реализовать.
Только из способности быть с самим собой может возникнуть совместное бытие. Таким образом, работа с парой в экзистенциальной терапии похожа на работу с отдельным человеком. Человек, его существо так устроено, что он предрасположен иметь отношения с другим человеком. Я выступаю за то, что к проблемам пары не стоит относиться только с точки зрения системного подхода. Системный подход дает очень ценные наблюдения, но необходим персональный взгляд на каждого человека. Основа пары — персональность каждого человека в паре.
II
Например, пара обуви принадлежит друг другу, оба ботинка вместе составляют целое. Значит, если у меня два ботинка, но оба левые, то это не будет парой. Пара людей образует Мы. Но просто два человека не составляют Мы. Если в этом Мы одного не хватает, другой это ощущает: «Мне не хватает его».
И только через переживание того, что Я через Другого достраиваю себя до целого, становлюсь целым, возникает новое качество переживания. И если этого человека нет, то чего-то не хватает. Таким образом, пара — это больше, чем сумма двух лиц.
Моя единичность в паре отчасти теряется, и через бытие в паре у меня возникает дополнительная ценность. Правый ботинок получает дополнительную ценность благодаря левому ботинку. Как пара два человека связаны между собой и переживают себя как часть некой общности: я через тебя получаю что-то, что я один не имею.
III
Это некоторая постоянная форма взаимодействия. То есть человек как-то соотносится с другим человеком, постоянно имеет его в виду. Например, если я кого-то вижу, я не могу этому помешать — он просто есть в поле моего зрения.
Таким образом, если два человека встречаются, то они не могут не вступить в отношения. Здесь есть некий принудительный момент. В тот момент, когда передо мной стоит другой, я ощущаю это иначе, чем если передо мной нет никакого другого. Я постоянно соотношусь с чем-то, я постоянно в мире.
И она сохраняется там навсегда. Поэтому когда пара приходит на терапию, и жена говорит: «Помнишь, еще тридцать лет назад ты меня сильно обидел?», тогда как муж уже ничего не помнит, то это означает, что отношения — это контейнер, в котором все собрано и все хранится, ничего не теряется. Естественно, что туда добавляется какой-то новый опыт, который может поменять всю совокупность опыта.
Если отношения вращаются вокруг когнитивной и эмоциональной составляющих, то встреча — это персональное. Что такое встреча? Я встречаю Ты, а Ты встречаешь Я. Эти два полюса связаны между собой не посредством линии, а посредством поля (тем, что «между» нами).
Если они не совпадают, не резонируют, тогда это поле сворачивается, и встреча не происходит. Поэтому встречу можно хотеть, стремиться к ней, принимать решение по поводу нее. Встреча пунктуальна — она происходит в этот момент.
Если встречи происходят, то отношения меняются. Через встречи мы можем работать с отношениями. Если встречи не происходит, отношения становятся автоматическими. И человек чувствует, что его как будто «везёт черт» — потому что психодинамика затягивает в автоматизмы, а Мы становится функциональным, вещным, а не персональным.
Естественно, что в жизни каждой пары есть и то, и другое: и отношения, и встречи. И то, и другое необходимо. Но отношения живут благодаря встречам.
IV
Я хочу быть там, где ты. Например, я хочу жить с тобой. Или вместе поехать куда-то. Я хочу быть с тобой, потому что ты даешь мне быть в этих отношениях. С тобой я могу быть. Ты даешь мне защиту, опору, ты готов(а) мне помочь, или ты даешь мне, например, материальную основу для жизни, квартиру. Я могу тебе доверять, потому что ты верен, надежен.
Этот человек меня затрагивает. С ним мне становится тепло. Я хочу пережить с тобой отношения, мне хочется проводить с тобой время. Твоя близость желаема для меня, она меня оживляет. Я ощущаю твою привлекательность, ты меня притягиваешь. И у нас есть общие ценности, которые мы разделяем: например, спорт, музыка или нечто другое.
Более того, с ним я становлюсь больше самим собой, чем вне этих отношений — не только тем, кто я есть, а тем, кем я могу быть. То есть через тебя я еще больше становлюсь самим собой. Я чувствую себя узнанным и увиденным тобой. Я испытываю уважение. Ты принимаешь меня всерьез, и ты справедлив ко мне. Я вижу, что ты меня принимаешь, что я для тебя являюсь безусловной ценностью. Хотя ты можешь быть не согласен (согласна) со всем моими мыслями и поступками. Но именно то, каков я есть, подходит для тебя, ты это принимаешь.
Мы хотим работать над чем-то: над самими собой или над чем-то в мире вне наших отношений — и это нас связывает.
Когда все эти четыре структуры в порядке — это идеальная форма взаимоотношений, поскольку в этих отношениях могут переживаться все базовые основания экзистенции. И тут мы переходим в практическую плоскость.
V
Например, у нас общая квартира — куда мне идти? Четверть пар, а, может быть, и больше живут вместе именно поэтому. Романтики никакой, персональности тоже. Реальность состоит в том, что пойти некуда. Есть общие деньги, разделение труда. Вместе мы можем поехать в отпуск, а поодиночке не получается.
Бывает, и поговорить вроде бы не о чем друг с другом, а это функционирует.
Я не один, когда я прихожу домой, там хоть человек есть, а не только кошка.
Чаще всего в качестве такого проекта выступают дети, пока они маленькие. Или, например, совместная фирма.
Есть очень известное, даже знаменитое исследование о проблемах пар, которое было проведено Гоулманом, автором книги «Эмоциональный интеллект». Это исследование подтверждает то, о чем я сейчас говорю. Гоулман применяет немного другие формулировки, но в целом идеи похожи. Он исследовал тысячи пар, и обнаружил следующее: в течение четырех лет развелись или расстались все пары, в отношениях которых были следующие четыре симптома (они же — неисполнение четырех перечисленных выше экзистенций).
На экзистенциально-аналитическом языке это значит, что они находятся в плоскости первой фундаментальной мотивации: он ищет защиту. Эта позиция опустошает отношения.
Это значит, он обесценивает другого. И у другого возникает чувство: он меня не видит, я не могу быть с ним. Это третья фундаментальная мотивация и частично первая.
Это означает разрушение чувства собственной ценности. Человек ощущает, что его не видят. Персональность в отношениях не проявляется.
Если хотя бы один из пары закрыт, то нет общего проживания событий, переживания смысла.
У этих пар — даже если они идут в терапию — самые плохие шансы на сохранение отношений. Они не могут найти друг с другом персональных отношений. В таких парах ярко проявляется неспособность к персональным отношениям по крайней мере одного из партнеров. И другой не может сделать это за него, восполнить это. Такой человек не способен к длительным отношениям, ему нужно еще созревание, развитие. Нужно работать с его проблемами и травмами.
Гоулман все это заснял на видео. В этих видео уже в первые 15 минут разговора по невербальной коммуникации можно констатировать, какой прогноз имеет эта пара. Например, они сидят в такой позиции, что не смотрят друг другу в глаза. Или делают унижающие жесты. Мимика и жесты — это самая быстрая коммуникация. Вообще говоря, в терапии очень редко бывает достигнута такая степень прогнозируемости, как в этом исследовании.
VI
Если речь не идет о функциональных отношениях, уважение к другому, принятие другого, ощущение ценности другого — это фундаментальная предпосылка. Но это получается только в том случае, если я могу быть с собой, а не быть зависимым от другого через неудовлетворенные потребности.
В хороших отношениях пар сходятся два самостоятельных человека, которые не нуждаются один в другом, в которых каждый может жить и один, без другого. Но они ощущают то, что вместе им лучше, прекраснее. Если я вместе с другим, я развиваюсь. Я переживаю радость, когда вижу, как ты раскрываешься, расцветаешь.
Таким образом, пары в отношениях удерживают в большей степени персональные отношения — уважение, общий интерес, ощущение того, что другой меня видит и воспринимает, что я могу быть больше самим собой с этим человеком.
Что для меня важно в отношениях? Если у меня есть отношения, я могу спросить себя, что для меня важно в этих отношениях? Чего я хочу в отношениях? Что бы мне хотелось, что я ощущаю как то, к чему меня тянет, влечет? Что, как я предполагаю, важно для моего партнера? Мы когда-нибудь вообще говорили об этом? Или, может быть, у меня есть страх вступить в отношения? Сколько во мне этого первостраха, страха ожиданий? Что для меня самое ужасное в этих отношениях? Мужской страх — быть проглоченным. Женский страх — быть использованной, страх того, что ею «злоупотребят».
Какое у меня представление об отношениях? Должны ли быть в семье определенные роли: у мужа — одна, у жены — другая? Насколько близкими, открытыми должны быть отношения? Сколько свободного пространства мы хотим предоставить друг другу? Какая потребность у меня выражена сильнее — в слиянии или в автономии? Насколько эти отношения должны быть партнерскими, диалогичными, или иерархичные отношения гораздо лучше — потому что тогда все проще?
VII
Любовь хочет хорошего для другого. Любящий интересуется, кто ты, чем ты интересуешься, кто ты есть. Любящий хочет жить для другого, для тебя и выступать на твоей стороне, в твою защиту.
Если мы проанализируем потребность в любви, то обнаружим там ту же базовую экзистенциальную структуру. Нам нужны защита и опора, у нас есть потребность в близости, внимании, уважении, то общее, где можно раскрыться. Если эти экзистенциальные потребности не исполняются, сюда примешивается психодинамика, и возникают проблемы.
Они как бы наделены психодинамической витальной силой, они деперсональны. Проблема у пары никогда не является персональной. Потому что персональное есть как раз то, что приносит исцеление. Проблема — это деперсонализация, анонимизация.
Потребности эгоистичны, и любая психодинамика эгоистична, в этом ее качественное отличие. Потребность, например, в любви, в признании, уважении, для того чтобы быть удовлетворенной, стремится использовать другого для удовлетворения этих потребностей.
И другой это замечает, он чувствует что-то не то, что ему нехорошо в этих отношениях, и даже идеальный партнер начинает защищаться в этих отношениях. Но в большинстве случаев у другого тоже есть неудовлетворенные потребности. И таким образом возникают устойчивые паттерны, подпитываемые этой психодинамикой.
Таким образом персональность отодвигается на второй план, а на первый план выходит функциональное, отношения начинают быть пользовательскими, оба партнера начинают использовать другого в своих целях. Естественно, до определенной степени мы можем принять и исполнять потребности другого. Если человек в этой фундаментальной мотивации достаточно крепкий, тогда он может эту потребность до известной степени удовлетворять.
В качестве одной из задач терапии мы рассматриваем то, что пара помогает друг другу удовлетворять те дефициты, которые у каждого имеются. Но это получается только тогда, когда мы можем об этом говорить и в диалоге это обсуждать. Потому что если эта психодинамика будет происходить сама по себе, автоматически, то она деперсонализирует, унижает достоинство. Человек не должен допускать, чтобы его использовали. Даже в любви он не должен давать себя использовать.
VIII
В соответствии с первой фундаментальной мотивацией мы смотрим на положение дел: что есть? На этом уровне мы пока не затрагиваем проблемы отношений. Но если оставаться почти исключительно на почве фактов, что могут сделать сейчас люди, чтобы облегчить тяжесть возникшей ситуации? Пара хочет пережить чудо. Но они должны учиться смотреть, каков следующий шаг, и не ставить все под вопрос в фундаментальном плане. Такая трезвость взгляда создает некоторое облегчение.
Мы вместе смотрим, что в данный момент является общими целями у этих людей. И проясняем, какой вклад каждый из двух людей внести в эту общую цель, и к чему каждый готов.
Уход или взращивание того, что достойно любви, того, на почве чего можно вырастить любовь. То, что в другом я могу любить — это некоторый ресурс этих отношений. Мы работаем с ресурсом. Что я вижу в другом, что достойно моей любви? Что я сам могу сделать, чтобы быть достойным твоей любви?
IX
Терапевт как бы принадлежит обоим сторонам в равной степени, он не имеет права взращивать в себе тайные симпатии к кому-то в паре. Эта позиция достаточно трудна. Важно, чтобы сама пара видела, что терапевт именно на обеих сторонах. Таким образом, основная позиция терапевта — я как посредник в диалоге. Мы должны способствовать возникновению диалога в паре, потому что диалог — это целительный момент.
Терапевт должен сразу реагировать, если пара начинает ругаться. Он говорит: это вы можете делать дома, здесь этому не место. Терапия сразу рассыпается, если терапевт позволит им ругаться. Можно сделать исключение, но не больше чем на 1-2 минуты, чтобы потом вернуться и проанализировать, что произошло.
Как феноменологи, мы смотрим на пару и спрашиваем себя: за что борется каждый? от чего страдает каждый? почему эти двое не могут решить проблемы, в чем причина? Например, если обнаруживается оборонительная позиция, и пара только обменивается претензиями друг ко другу, за этим может стоять разочарование от неисполненных ожиданий. Необходимо обнаружить и прояснить ожидания: насколько они реалистичны, насколько сам человек готов делать то, что он ожидает от другого? Ожидания — это желания. В экзистенциальном анализе мы превращаем желания в волю.
Развитие диалога — это ядро или сердце экзистенциально-аналитической терапии пары. Он имеет две предпосылки: одного человека, который готов сказать, что его волнует, и другого, который готов это слушать. Диалог начинается со слушания. Терапевт предлагает каждому из пары описать свою проблему.
Другой должен слушать его: это не всегда просто, но он должен слушать. Затем мы просим слушающего повторить то, что сказал первый. Затем мы расширяем это и в качестве следующего шага вводим эмпатию — то, что мы называем самотрансценденцией. Мы спрашиваем: как вы думаете, какую проблему с вами на самом деле имеет ваш партнер?
Здесь запрашивается его образ другого (я как бы смотрю глазами другого на самого себя и, задаваясь таким вопросом, человек начинает размышлять и говорить). Таким образом мы пытаемся выстроить диалог при поддержке терапевта. Терапевт в данном случае — посредник и наводчик мостов.
Пара задается вопросом: почему мы вместе? что было первой мотивацией, когда мы вступили в отношения?
Почему мы не расходимся? Хорошая пара должна мочь разойтись, если это лучше для другого. Эта мысль часто провоцирует психодинамику.
Здесь мы снова соприкасаемся с 4 фундаментальными мотивациями, но теперь активным образом. Где я для моего партнера действительно присутствую? Нравится ли мне мой партнер? Ценю я его? Могу ли я это ему сказать? Что хорошего может вырасти из наших отношений? В чем я вижу наше общее?
Если нам удастся открыть взгляд на общее и обнаружить, что я могу внести в эти отношения, и вместо того чтобы ждать, говорить с другим о том, что мне действительно важно, тогда у пары действительно есть шанс. Тогда мы как терапевты можем радоваться, что присутствовали при персональном диалоге. Спасибо за внимание.
Источник: econet.ru
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
