Говорил с семьей, которой повезло выбраться из Мариуполя.
Они жили почти в центре города — на проспекте Мира 114. Рассказывали, как неожиданно началась война. Сначала где-то вдали громыхало, а потом первый снаряд прилетел прямо во двор. Как на самом деле дорого то, что не очень сильно ценил — сначала отключается свет и перестает ходить лифт, потом пропадает вода, затем квартира начинает быстро остывать и все греются на кухне. Последним пропадает газ. Как 85-летняя бабушка с больными ногами спускается в подвал во время обстрелов. Как не закрывают окна, чтобы их не выбило взрывной волной. Как радуются выпавшему снегу — это тоже вода. Как все жители выходят готовить еду на кострах во двор. Как начинают пилить деревья, но сырые дрова очень плохо горят и топят мебелью из разбитой ближайшей школы. Как повесились два пенсионера в соседнем подъезде. Как все время в городе пахнет гарью. Как распространяются слухи в отсутствии хоть каких-то новостей. Как на 7 марта почти не стреляют и все радуются — люди устали настолько, что мечтают о том, чтобы все равно кто победил — лишь бы этот ужас быстрее закончился. Но 8 марта стреляют весь день не переставая. Рядом вышка связи — стреляют по ней, но не попадают. В квартире осколки.
Потом в дом прилетает снаряд и начинается пожар. Тушить его нечем — воды давно нет. Пытаются тушить песком с детской площадки, но все безнадежно. Все прячутся во время обстрела в подвале, но пластик хорошо горит и стекает по трубам в подвал. Нечем дышать и очень холодно. Семья с детьми и старыми родителями добирается до Горбольницы номер два. Для этого надо пересечь простреливаемое пространство. Где-то на улице лежат трупы. Больница занята русскими. Мать с детьми отправляют в цокольный этаж ночевать в рентген-кабинете. Там все забито людьми. Жуткие запахи экскрементов, потных тел и человеческого мяса. Электричество на вес золота — дизель-генераторы включают только во время операций. Врачи просят приносить простыни — весь перевязочный материал давно закончился. После ночи, проведенной в холодном подвале, у детей поднимается высокая температура. Врач приносит одну парацетамола таблетку на всех. Больше ничего нет. Советует обтирать детей водой, но воды тоже нет. На улице лежит семилетняя девочка — не успела добежать. Надо ехать куда угодно из города — военные впервые дали коридор.
Хорошо, что машину успели переставить — теперь на этом месте большая воронка. Бензина в обрез. Стекла разбиты, радиатор пробит осколком, но это выясняется позднее, когда машина начинает кипеть. Длинная очередь на выезд из города. Из разбомбленных складов тащат продукты. Мародеры угощают детей шоколадом. Все едут очень медленно, объезжая трупы на дороге. Детям закрывают глаза. Город почти полностью разрушен. Бабушка была ребенком во время Второй Мировой — при немцах таких разрушений не было.
До украинцев надо проехать 17 блок-постов. И на каждом русские солдаты что-то забирают. Больше всего ценятся сигареты, вода в бутылках и туалетная бумага. В машине дети и старики и ее почти не трогают. Другим машинам везет меньше. Солдаты двух типов — русские военные и дээнэровцы — последние хуже всего. Многочасовые очереди за бензином. Его продают совсем мало. На последнем блок-посту в Васильевке колонну отказываются пропускать. Солдаты начинают стрелять в воздух. Четыре часа ожидания и переговоров, потом колонну все-таки пропускают. Потом начинается территория, которую контролирует Украина и все сразу становится гораздо проще. Очень много волонтеров. До Черновцов доезжают без проблем. Там рядом граница с Румынией. У родителей просроченные паспорта и нет виз, но все всё понимают — и паспорта продляют.
А в Бухаресте начинается гроза с раскатами грома и вспышками молний. Дети пугаются и забиваются под стол.
