Раньше здесь было село Яблонька. Чуть позже появилась станция и вокзал, напоминающий рыцарский замок. Началось массовое строительство дач. Ведь вокруг проточные пруды, сосны, щебет соловьев и зябликов. Отсутствие туманов, воздух, насыщенный фитонцидами, кусты сирени и жасмин.
Когда-то здесь велись неспешные разговоры о рыбалке и охоте. Теперь в Буче говорят совсем о другом:
– 24 февраля я начала курить.
– Сын (5 лет) все дни оккупации не мог покакать. Садился на горшок, слышал взрывы и моментально вскакивал: «Мамочка, я лучше завтра».
– Когда ехали по зеленому коридору, нас остановил русский с человеческими чертами лица. Он заглянул в машину, увидел детей и попросил забрать ребенка, плачущего на обочине.
– Вместо белой простыни повязали на зеркало заднего вида записанную пеленку. Младшему в день эвакуации исполнилось десять дней.
– Улицу Стеклозаводскую переименовали в дорогу смерти.
– Соседка, чтобы не сойти с ума, выходила из подвала, брала тряпку и мыла в своем доме окна. Мы просили: «Не мой, все равно разобьют». Она еще крепче сжимала зубы: «Окна должны быть чистыми».
– Мы уже в безопасности, но не могу выйти из комнаты даже на минуту. Дочка цепляется за ноги и кричит. Так и ходим повсюду сиамскими близнецами.
– Дядю забрали в плен. Через три дня он вернулся, но с тех пор не произнес ни слова.
– Танки ехали по детским площадкам. Заезжали во дворы, подминая под себя заборы, калитки и почтовые ящики.
– Самое страшное – автоматные очереди. Сразу понимали – расстреливают мирных.
– Я всю жизнь проработала в школе и привыкла: где дети – всегда смех и гам. В подвале стояла гробовая тишина. Дети сидели с состарившимися лицами.
– В первый день войны зашла на рынок. Хотела взять свинину, десяток яиц. Неожиданно стал нарастать самолетный гул. Кто-то из продавцов пошутил, что, видимо, олигархи пытаются сбежать в Эмираты. В этот момент на аэропорт в Гостомеле посыпались бомбы. Стало страшно по-настоящему.
– Самым большим счастье было зажечь свечу и углубиться в чтение. В подвале нашелся роман «Анжелика и король».
– Часть людей ехала в машинах, часть шла пешком. Некоторые женщины прижимали к себе «кулечки» с новорожденными детьми и что-то напевали. Видимо, колыбельные…
– Витю (имя изменено) забрали в плен через две недели. Он передавал ВСУ места расположения вражеских точек. Я с дедом каждый день ходила в штаб и на коленях просила отпустить внука. Те отмахивались: «Уймись, мать». Со временем деда убили. «Фашисту» не понравилось, что тот пришел в камуфляжных штанах. Когда Бучу освободили и начали выносить замученных пленных, пришла на опознание. У моего Витюши не оказалось детородных органов и пальцев. Два дня кричала, а сегодня сварила борщ. Села у окна и жду. Дед с внуком должны вернуться с минуты на минуту…
