Мой знакомый подросток иногда говорил про свою маму: «О, из мамы лезет крокодил». Этим литературным оборотом он обозначал то состояние, когда из его милейшей и крайне сдержанной мамы вылезала нецивилизованная и крайне агрессивная тварь, которая одним своим рыком за секунду добивалась того, чего благовоспитанной ее ипостаси не удавалось достичь, днями и часами беседуя со своим чадом о несовершенном устройстве мира и его, чада, вкладе в это несовершенство.
Я, тогда двадцатилетняя бездетная принцесса с еще не упавшей короной, ужасалась тому, что описывал подросток: «Орет? Даже не орет? Хуже? И ты ее очень боишься в эти моменты? Кошмар! Какое лютое насилие над ребенком!».
Сейчас трое моих детей хорошо знают состояние, когда «из мамы лезет крокодил». И, в отличии от себя двадцатилетней, я не вижу в этом ничего страшного — как в отношении меня самой, так в отношении тех нормальных родителей, которые вызывают у меня симпатию. То есть не в пьяницах и не в наркоманах, не в садистах и не в насильниках. А в тех, кто так же, как и я, стремится к осознанному родительству, выстраивает со своими детьми дружеские и ровные отношения, хочет веселиться, а не страдать, радоваться жизни, а не тянуть крест, любоваться своим семейством, а не изнывать от нелюбви к нему. И вот эти нормальные, обычные родители, которые мечутся между желанием работать (и заработать) и чувством вины, что оставляют детей на бабушек, нянь и продленку, носятся по Москве, развозя своих чад то в бассейн, то на английский, а еще водят их в театр и в Панда-парк, покупают им игрушки в магазине «Понарошку» и магазинчике «Я люблю читать», убеждают своих чад, что все-таки давай дома поужинаем, чем заскочим в Макдоналдс, приучают их к тому, что учительницу по фортепиано в конце занятия надо благодарить за урок, и читают статьи Петрановской и Мурашовой, — они иногда срываются. И из них вылезает крокодил. Нецивилизованная и, повторюсь, крайне безжалостная тварь, которая ничего уже не готова объяснять, а готова слышать только короткое «да» в ответ на свое требование и видеть только сверкающие пятки того, кто впереди собственного визга понесся выполнять ее поручение. Прямо сейчас. Молча. И без дискуссий.
Сыграть появление этой твари невозможно. Можно сымитировать болезнь, недомогание, головную боль, слезы, печаль, крайнюю стадию расстройства, веселья и бурной радости, можно изобразить что угодно, только не превращение в крокодила. Им можно только стать.
И это — скажу вам, как человек, не раз переживший трансформацию то ли в Чужого, то ли в Хищника, — малоприятные ощущения. Потому что в момент, когда ярость заливает мозг и тот просто отключается, уступая место бешенству, о налете цивилизации забываешь. Обо всех этих «простите, извините, как тебе будет удобнее, давайте учитывать друг друга и заботиться о комфорте каждого члена семьи». Когда не подходишь, а уже заходишь за предел терпения, остаются только животные страсти. Презумпция силы. Инстинкт самосохранения. Наслаждение властью. Упоение безнаказанностью. Страшные, исконные, неотменимые никакой культурой и никакими тренингами вещи. И лучше знать этих древних демонов любого родителя в лицо, чтобы хотя бы чувствовать их приближение, чем делать вид, что «со мной такого никогда не бывает». Бывает. Или вас с ребенком еще из роддома не выписали.
Удивительно, но дети боятся «крокодила из мамы» гораздо меньше самой мамы, которая, раз увидев в себе чудовище, начинает шарахаться сама от себя уже по любому поводу. Ей ведь и так снится, что она то ребенка во сне задавила, то просто выпустила из рук с балкона. А тут еще и не во сне такое случилось. Дети же — я неоднократно спрашивала своих — воспринимают это просто как грозу. «Да, мы понимали, что бесим тебя, но нам было весело и мы думали, что нас пронесет и ты не сорвешься. Да, было страшно, но ты же тоже человек, так что ничего: ну, поорала, ну, расшвыряла вещи из шкафа, ну и что?! Я ведь тоже недавно доставала сестру, и она меня побила в конце-концов. Я не обиделась, справедливо же!».
Похоже, дети воспринимают родительские срывы — появление того самого крокодила из мамы (повторюсь, речь здесь идет только о хороших, обычных, нормальных, не криминальных родителях) — именно как справедливое последствие собственного поведения. Как знак, что они нарушили какие-то очень важные границы — терпения? Взаимопонимания? Уважения? Просто человеческих сил? — и закономерно получили очень жесткий ответ от реальности, от мира: вот так — нельзя. Ни с кем.
С людьми так нельзя. Нельзя часами издеваться над собакой. Нельзя намеренно не слышать того, что тебе говорят. Нельзя так долго делать вид, что ты тупой. Нельзя весь день дразнить младшего брата. Нельзя в магазине истериками выцыганивать себе очередную фигню с прилавка. Нельзя жить так, словно кроме тебя и твоих капризов, настроения и желаний никого и ничего больше нет. Ни с кем так нельзя. Даже с мамой, которая всегда поймет и простит. Даже с ней вот так вот — не нужно. Каким бы младшим, залюбленным, зацелованным сыночком ты ни был. Какой бы долгожданной избалованной дочкой-подружкой ты ни была. Вот так — нельзя. Иначе из мамы вылезет крокодил. Никого не съест, конечно. Но напугает сильно.
Источник: sethealth.ru
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
