Мысли.
Когда уже санкции начнут действовать?
Когда они рухнут?
Во-первых, нам не важно.
Во-вторых, мы не увидим.
В третьих – внезапно.
Теперь метафора.
Представьте себе, что есть у вас большой дом. Дом этот состоит из внешних стен, внутренних перестенков, комнат и обитателей комнат.
Допустим, есть хозяин этого дома. Что будет делать хозяин дома, если появилась небольшая трещинка во внешней стене? Выйдет из дома, пойдет на базар, купит цемента и заделает.
Допустим этот хозяин и все обитатели дома так поднагадили окружающим, что перестали их выпускать из их дома. Где теперь взять то чем заделать трещинку?
Ну понятно, что из запасов в доме.
А когда запасы кончатся?
Ну разберем одну стену, счистим раствор, перетрем, смешаем с водой и заделаем трещину.
Будет ли этот движ виден снаружи? Нет!
Когда трещина во внешней стене, то беда общая. Поэтому все, в едином порыве, легко согласны с решением хозяина дома по поводу разбора внутренней стены.
Но каждая внутренняя стена – это стена какой-то комнаты. А у некоторых есть обитатели.
Как только кончатся стены комнат, не затрагивающие обитателей, придется трогать стены обитателей.
И вот тут появляются внутренние иррациональные факторы. Появится: “Минуточку, а почему мою стену? Вон та старее!”
А если трещина появилась во внутренней стене?
Так ли легко теперь будет решаться вопрос? Нет! Потому что внешняя стена – общая проблема, а внутренняя – это проблема конкретного обитателя конкретных комнат.
Напоминаю, что весь этот внутренний движ никому снаружи не виден. И хозяин дома будет всячески успокаивать жильцов. Но стены от этого не спасаются от трещин и цемент по-прежнему берем ломая внутренние стены.
Дом держится не только на внешних стенах. Какой перестенок будет критическим никто не знает. Но при такой модели будет обязательно.
Метофора закончилась.
Но почему же нам не важно когда рухнет? Потому что нам не нужно ждать когда рухнет. Война закончится не когда рухнет. Раньше.
Я задал себе вопрос: “Дима, а ты помнишь войну в Афганистане?”
Конечно помню. Столько знакомых там побывало. Некоторые даже погибли.
“А помнишь ли ты, Дима, как она закончилась?”
Нет. Честно нет.
Я помню что потом яркое рассказали. Но как она закончилась не помню.
Почему?
Потому что у меня были другие проблемы. Мне было нечего жрать! Вклады забрали. Безработица. В магазинах пусто. У меня была работа, но зарплату не платили. Ведомости я подписывал, что мол начислена правильно … но когда выплатят не видно было.
Внешние стены перестают интересовать, когда вопрос касается своей рубашки. Которая близко к телу.
Изменяются смыслы. Война перестала интересовать не потому что привык, не потому что там изменилось. Потому что изменились локальные приоритеты.
“Ни один философ не философствует, когда у него болит зуб”
Видно ли было афганским маджахедам то, что Диме нечего было жрать? Нет.
Вот и нам будет не видно.
И пофиг, когда рухнет.
А вот когда россияне станут больше говорить, что из-за вас националистов мне жрать нечего, из-за вас националистов мои вклады забрали … вот это важно.
Когда это случится? Не важно.
Почему не важно? Потому что это так же не важно как “когда закончится дождь”. Ибо я не могу влиять на дождь, но точно знаю, что он закончится.
Обязательно закончится. Так все мудро устроил Бог. А я в Него верю.
В него и в украинцев. И в союзников. И в ЗСУ.
Причем в них не меньше чем в Бога.
