— Мама, а мне можно собаку? — Санька смотрел в окно.
Лида подошла, остановилась за спиной сына. По двору носился смешной щенок-подросток. Его хозяйка стояла рядом, помахивая поводком.
— Почему она не играет со своей собакой? — Санька вздохнул. — Я бы обязательно играл!
Он нахмурил белёсые бровки и повторил:
— Мама, а мне можно собаку?
—Саш, собака — это не игрушка. С ней ведь не только играть надо, но и гулять, кормить, воспитывать.
— Я буду.
— Ты не сможешь пока, потому что сам ещё маленький. Вот подрастёшь, тогда видно будет.
— Я, может, никогда не подрасту! — Санька со слезами убежал в комнату.
.
Всё это Лида вспомнила как-то вдруг в длинном больничном коридоре. За дверями реанимации, весь опутанный трубками, лежал её сын. Мимо женщины быстрым шагом прошёл врач. Она поняла: Сашке хуже.
Началось всё с температуры и головной боли. Сын плакал и жаловался то на горло, то на голову. Участковый врач поставила ОРВИ, выписала лекарство. На следующие сутки температура так и не спала. Потом сынишку начало тошнить. Лида вызвала скорую.
— Госпитализируем, — сказал молодой доктор. – Рисковать мы не можем. Собирайте ребёнка.
— Острый рассеянный энцефаломиелит. Не волнуйтесь. Постараемся сделать всё от нас зависящее.
Так сказали в больнице. Но что-то пошло не так. То ли организм у сынишки дал сбой, то ли произошло что-то ещё, но без операции оказалось не обойтись. И вот теперь маленький Санька лежал там за белой дверью, и Лида ничем-ничем не могла ему помочь.
Врач вышел и сел рядом:
— Операция прошла успешно. Мы подключили вашего сына ко всем системам жизнеобеспечения. Но организм не справляется. У него сердце так часто бьётся, что, боюсь, не выдержит. Возьмите себя в руки и пойдёмте сейчас со мной.
Когда Лида увидела Саньку, ей захотелось завыть, заплакать, спрятаться от этой жуткой безысходности. Сынишка лежал почти невесомый, бледный до синевы, опутанный зондами.
— Я хоть и скептик, — врач отвёл взгляд в сторону, — но у нас каких только чудес здесь не случается. Попробуйте говорить с ним. Держите за ручку и говорите.
— А что? Что надо говорить? — Лида еле шевелила губами, боясь спугнуть и без того хрупкую Сашкину жизнь.
— Попробуйте говорить о чём-то, что для него важно, что он любит. О любимой игрушке. Или, может быть, он что-то хотел, о чем-то мечтал.
— Собака! Доктор, он очень хотел собаку! А я не разрешала.
— Говорите о собаке. Всё равно. О чём угодно. Возможно ваш голос успокоит его.
Лида начала что-то шептать сыну. Молоденькая медсестра поманила доктора к выходу:
— Сергей Николаевич, можно вас на минуту.
Врач кивнул, и оба вышли.
— Сергей Николаевич, я подумала. Только не знаю, можно ли.
— Говорите, Рита, вы что-то предложить хотели?
— Да. Сергей Николаевич, моя подруга работает волонтёром, помогает детям со всякими тяжёлыми нарушениями.
— Рит, боюсь, это…
— Сергей Николаевич, но она работает с собакой. Подождите, послушайте. Это собака-терапевт. Она специально обучена работе с больными детьми. И, говорят, это даёт потрясающие результаты.
— Рита, не хочу вас разочаровывать, но это не наш случай. У нас мальчик между жизнью и смертью. Да и собака в реанимации…
— Сергей Николаевич! — Рита закусила губу. — Но если попробовать.
Врач молча открыл дверь и заглянул в палату. Лида по-прежнему что-то шептала сынишке.
— Рита, следите за пульсом. Я у себя.
Он едва успел глотнуть остывшего кофе и сделать пару записей в журнале, как Рита постучала в дверь:
— Сергей Николаевич, мальчику совсем плохо. Сердцебиение ещё усилилось.
Он смотрел на этого малыша и понимал, что ничего, ничегошеньки не может больше сделать. Или может?
— Рита, — он кивнул девушке.
Она поняла его без слов и выскочила в коридор.
Через два часа по коридору реанимации, мягко ступая большими мохнатыми лапами, шёл пёс. Его золотистая шерсть словно шелк струилась в тусклом свете больничных ламп.
— Здравствуйте, я Маша. А это Ле, — девушка придерживала собаку за ошейник. — Куда нам пройти?
Врач приоткрыл дверь палаты, и девушка с собакой осторожно зашли внутрь.
Маша присела около мальчика рядом с Лидой. Лео уселся у её ног и не отрываясь смотрел на маленького пациента. Рита подала стерильную салфетку. Её подруга аккуратно и профессионально прикрыла тканью зонды, подняла большую переднюю лапу Лео и осторожно опустила на руку мальчика.
— Продолжайте говорить, — попросила она Лиду, — не останавливайтесь.
— Санька, пожалуйста, поправляйся! — Лида отчаянно цеплялась за появившуюся надежду. — Сыночек мой, выздоравливай! Мы приедем домой, и я подарю тебе такую же чудесную собаку, как эта. Ты будешь играть с ней, а она будет приносить тебе мяч. Такой жёлтый, мохнатый мяч. Помнишь, мы хотели купить его в спортивном магазине? А осенью будем ходить с ней в парк, и она будет валяться в сухих листьях и догонять тебя. Санька, ты только, пожалуйста, поправляйся.
Лида шептала, Лео неподвижно сидел около кровати, и его лапа всё так же лежала на маленькой детской ручке.
— Пульс, — еле слышно, одними губами прошептала Рита. — Смотрите, пульс падает.
Сергей Николаевич поманил её в коридор.
— Рита, но ведь это… Этого быть не может. Или, не иначе чудо.
— А я вам говорила, — Рита торжествующе взглянула на упрямого доктора. — Не верили мне.
— Доктор! — Вскрикнула Лида.
Он резко распахнул дверь, готовый увидеть всё что угодно, только не то, что увидел. Тёплый розовый язык собаки скользил по маленьким пальчикам, а Санька… Санька улыбался.
— Да-да, всё хорошо. Это хорошо, Лида, — и, моргнув, быстро отвернулся.
Непрофессионально это, но ведь чудо же.
Маша и Лео почти поселились в реанимации. Пёс ни на минуту не желал покидать палату. Обычно послушный и покладистый, четвероногий терапевт упрямо не отходил от своего пациента. Спал тоже рядом с кроватью мальчика. А Санька, уже души не чаявший в новом друге, шёл на поправку.
— Мама, а когда мы вернёмся домой, мой щенок уже там будет? — Саньке разрешили ненадолго садиться, и он, стараясь побыстрее снова стать крепким и сильным, изо всех сил пытался держать спину прямо.
— Будет, Санечка. Через пару неделек я заберу его от прежних хозяев. Он пока чуть привыкнет к дому, бабушка нам поможет за ним приглядеть. А там и тебя выпишут.
Маша помогла Лиде найти через своих знакомых собаководов владельцев, у которых как раз появились щенки золотистого ретривера. Они и выбирать ездили вместе. Потому что Саша просил «такого как Лео». Выбрали. Маша сказала, что точь-в-точь, только пока маленький.
— Сергей Николаевич, а Лео на меня не обидится, если я своего щенка тоже так назову? — спрашивал Санька, когда доктор пришёл навестить его уже в новой палате.
— Спроси у Маши. А ещё лучше, у Лео, — улыбнулся врач. — Но я думаю, что не обидится. Будет Лео Второй.
— Мама, слышишь? У нас будет Лео Второй! Ура!!!
Марина Пивоварова-Гресс
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
