– Я провел в осажденном Ирпене 32 дня, из них – 4 в плену. Находился под обстрелами, тащил раненых, хоронил убитых. Помог выехать многим семьям. Лишился крова. Все это воспринимал стойко и без сантиментов. Прослезился лишь раз, когда вошли наши войска, произнесли: «Слава Украине» и в этом многоголосие расслышал голос лучшего друга.
– Самым радостным за месяц осады Мариуполя было впервые помыться и постирать одежду. Самым страшным, когда среди ночи в мою квартиру прилетел снаряд. Он прошиб стену и приземлился рядом с кроватью. Квакнул, покачался вправо-влево и затих. Я после этого не мог уснуть несколько дней.
– Эвакуационный поезд напоминал черную сморщенную ленту. В некоторых вагонах ехали стоя, в полной темноте и тишине. На станциях проводники просили, чтобы дети не плакали и не мигали телефоны. Все равно, находящиеся по ту сторону, настойчиво стучали в двери и окна, требуя их впустить. Мы еще глубже вжимали головы в плечи.
– Когда ракета разрушила Николаевской ОВА, грохот стоял такой силы, будто Земля сошла с орбиты. Я была дома одна. Окна распахнулись, а нож, лежащий на кухонном столе, полетел в прихожую и застрял в гардеробном шкафу.
– Мы стояли на Харьковском вокзале: я, муж и дочка. У мужа – белый билет. Его даже в армию не взяли из-за букета хронических болезней. И тут меня с дочкой пропускают, а его нет. А у нас все вещи в одном чемодан и все деньги на одной карточке. В итоге мы уехали, а он вернулся домой. Без средств к существованию, в холодную квартиру, в которой не осталось ни одного целого стекла.
– По соседству со мной жила Лариса Осипенко – заведующая ирпенским детским садом «Веночек». В него ходил я и мои дети. Помню, несколько лет назад у Ларисы Леонидовны обнаружили онкозаболевание. Она перенесла до десятка химий и справилась с недугом. На днях ее с мужем расстреляли. Рак женщину пожалел, а русская пуля – не пожалела.
– Вместе с мужем мы уже вторую неделю живем у чужих людей. Помогаем изо всех сил. Муж колет дрова, я копаю грядки, стираю на всю семью и готовлю. Одно радует, что наш дом уцелел, и как только освободят город, в тот же день отправимся обратно. Сегодня соседка прислала фото нашего жилья. На снимке – куски крыши, перекошенные окна, выпавшая наружу стена. Ушла плакать за сарай. Мужу не сказала. У него слабое сердце.
– «Фашистский» солдат расстрелял мои ворота, выбил входную дверь и зашел в дом. Я спряталась за шкафом, боясь пошевелиться. Он огляделся и присвистнул: «Е-ть”, как тут красиво!» Затем стал рыться в ящиках и складывать в карман наши часы, обручальные кольца и даже крестильный крестик сына.
– Обязательно вернусь в свой родной Харьков, ведь на даче меня ждут чайные розы. Я их выхожу, налюбуюсь цветом, потом соберу лепестки и сварю варенье. Угощу всех. И соседей, и друзей, и просто проходящих мимо. Главное, чтобы закончилась война…
