Каждое утро я просыпаюсь в 6 утра и смотрю из окна верхнего этажа своего двухэтажного дома на прекрасный восход солнца. Я живу в конце улицы, и поэтому могу любоваться птицами на деревьях и соседями, выносящими мусорные баки, чтобы наш дружелюбный мусорщик забрал их.
Я спускаюсь вниз к двум своим собакам, мирно спящим на диване, и готовлю кофе — в основном без кофеина, так как беременна и жду своего первого ребенка всего через несколько месяцев. Я оглядываю гостиную, смотрю на подходящую друг к другу мебель, растения и все те детские вещички, которые не могу перестать покупать, но мой жених собирает их с готовностью и без каких-либо нареканий. Я открываю компьютер, готовясь провести следующие несколько часов, отвечая на электронные письма в пижаме, потому что могу позволить себе роскошь работать дома, занимаясь тем, что мне действительно нравится. Жизнь сейчас кажется волшебной, и это действительно так.
Но она не всегда была такой. Жизнь не выглядела так, как сейчас, когда я был моложе. Я все еще помню времена, когда чувствовала себя настолько оцепеневшей, что не могла встать с постели; настолько тревожно, что не могла есть; и настолько безнадежно, что не видела завтрашний день. Я помню ребенка, чувствовавшего себя испуганным, одиноким и несчастным.
Особенность жизни заключается в том, что, когда мы растем и исцеляемся, даже если мы излечиваемся и работаем над собой, переворачивая страницы, причиняющие нам наибольшую боль, мы всегда будем помнить предыдущие главы нашей книги, независимо от того, насколько лучше она становится со временем. Это просто утвердительная часть нашей истории, чтобы мы точно знали, как хотим написать ее дальше.
Я всегда буду помнить маленькую девочку внутри меня, независимо от того, какой женщиной стану в будущем.
Я буду помнить те времена, когда мне было так неуютно в своей коже, что я убеждала себя, будто единственное, что поможет мне чувствовать себя лучше, — это скрыть все визуально и создать такую версию себя, которой я еще не была. Я буду помнить, как мало ела и как сильно нагружала себя спортом, сравнивая себя с каждым прохожим.
Я буду помнить те части моей истории, когда не чувствовала себя избранной; те части, когда не выбирала себя, и когда меня не ценили так, как я того заслуживаю (как понимаю это теперь). Холод от попыток согреть чужую постель, тогда как у него никогда не было планов вернуться домой, всегда будет отзываться болью в моей памяти, даже когда почти забудется.
Я буду помнить саморазрушение, выборы, которые я сделала, и мысли, которым позволила жить в моем сознании, когда была в режиме самоуничтожения. Настоящим крахом был процесс устранения всего, что я считала слишком хорошим, чтобы быть моим.
Я буду помнить свою склонность к тревоге и привязанности посреди ночи, слышать крики, которые невозможно было заглушить, и отсутствие, дразнившее меня. Я буду помнить свою тревогу и то, как научилась предугадывать худшее, не зная, что можно надеяться на лучшее. Я буду помнить, как тосковала по тому, кто любил бы меня, а не шел вместо этого в чужую постель; и буду помнить, что не ушла в тот самый момент, хотя должна была.
Я буду помнить все это, ведь, чтобы быть целостной сейчас, необходимо помнить, что сломало меня раньше. Нужно признать, где я ошиблась, чтобы исправить это. Это нормально — испытывать дискомфорт от того, кем я была, чтобы сегодня была возможность создать внутри себя дом, в котором мне будет комфортно.
Я целостна даже в самые трудные дни. Я целостна, даже если когда-то я убеждала себя в обратном. Я целостна, даже когда собираю осколки своего сердца и не знаю, куда их теперь приспособить. Я целостна, даже если все еще нахожусь в процессе исцеления. Я целостна, даже если иногда мне все еще бывает больно в этой жизни — намного лучшей любой другой, которая была у меня раньше.
Я целостна, но всегда буду помнить о том, что меня разбило, ведь это были те вещи, которые научили меня раз за разом собирать себя обратно и стремиться к большему.
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
