Весна в этом году поздняя.
Утомительная и невеселая.
Сумбурная, будто квасная окрошка, приготовленная впопыхах. В результате от холода страдали все: и птицы, и звери, и люди…
Учительница из Бучи носила под пуховиком 4 свитера, но все равно постоянно мерзла. Даже когда попала в хорошо натопленную хату, не смогла снять с себя одежду и сапоги.
Бухгалтер из Бородянки, приехав к родителям, легла на пышущую от жара печь. Кожу обожгло, а кровь так и осталась ледяной кашей.
Инженер-конструктор из Изюма жила с дочерью и свекровью в обычной квартире. Окна забиты фанерой. На термометре – твердый ноль. Спали в лыжных костюмах, дубленках и шапках. Сверху три верблюжьих одеяла, которые почему-то казались сделанными из стекла. В один из дней образовалось затишье, и они развели во дворе костер. Слили из газонокосилики бензин, пропитали щепки и сварили картошку. В картофельном отваре вымыли посуду, согрев на минуту красные, опухшие руки.
Хозяйка одного из черниговских салонов красоты пережила со своей семьей 37-дневную блокаду. В первый день войны было принято решение остаться в городе, так как ослабленные мама и брат не выдержат дороги. Потом начались пытки авианалетами, обстрелами, холодом. До этого каждый год в начале весны летала греться в Египет. А тут все. Война. В квартире +5 и сыро. Матрасы, лежащие на полу, пропитались влагой. По стенам расползся черный грибок. С потолка свисали длинные желейные капли.
(До войны, как и большинство, женщина экономила на отоплении. Отныне дала себе слово больше никогда не выгадывать на тепле. На всем чем угодно, только не на комфортных двадцати градусах).
Самой сложной для жительницы Харькова оказалась ночь на украинско-польской границе. Они стояли в живой очереди больше десяти часов. Одной рукой сжимала ладошку шестилетнего сына, другой – поводок лабрадора. Волонтеры дали воды. Хотелось горячего чаю. Землю порядком подморозило. Срывался снег. Ветер свободно перемещался по полю, а потом норовил затеряться в толпе. Утром наконец-то попали в помещение и мальчишка, присев на стул, моментально уснул. Лабрадор пытался согреть его замерзшие ноги.
Холодно было в Гостомеле, Буче и Ирпене. С первых дней войны не было отопления в Лисичанске, Северодонецке, Мариуполе и Херсоне. Волосы к утру покрывались инеем, поэтому каждый спасался как мог. Одна женщина давала своему десятилетнему ребенку по столовой ложке водки в день. Вторая – обкладывала младенца синтепухом и ватой. В романе «Эсимде» описано, как в июле люди ходили по улицам в зимних пальто и даже шутили:
– Сколько ты мерз?
– 10 месяцев.
– Столько же времени будешь и отогреваться.
Так и мы… Обязательно отогреемся и напьемся чаю. Выбросим затасканные лыжные костюмы и пуховики. Слетаем еще раз в Египет. Выведем настенный грибок. Перекроем крыши. Возведем новые дома. Главное, чтобы война закончилась побыстрее…
