Составляя «десятку», я решил, что не буду учитывать свой профессиональный опыт — я ведь много лет проработал в журнале «Иностранная литература» и должен был оценивать тексты не по принципу «нравится мне или не нравится», а по принципу «понравится ли это подписчикам».
Так вот, в моем top-ten’е этого нет вовсе. Только романы, которые в свое время (главным образом, в молодости) произвели самое большое впечатление лично на меня. Я не учитываю ни степень известности автора, ни общекультурную значимость произведения — только субъективный эффект.
Ну и, конечно, нужно помнить, что мировая литература необъятна, выдернуть из нее десять наименований можно лишь по принципу «русской рулетки»: жахнуло в голову — годится. На самом деле, как и с нашей классикой, список запросто мог оказаться втрое длиннее.
Итак:
Мои любимые десять иностранных романов
1. Ромен ГАРИ. Обещание на рассвете
2. Роберт Пенн УОРРЕН. Вся королевская рать
3. Ги де МОПАССАН. Милый друг
4. Милан КУНДЕРА. Невыносимая легкость бытия
5. СТЕНДАЛЬ. Пармская обитель
6. Лион ФЕЙХТВАНГЕР. Лисы в винограднике
7. Кадзуо ИСИГУРО. Остаток дня
8. Юкио МИСИМА. Золотой Храм.
9. Джон СТЕЙНБЕК. К востоку от Эдема
10. Эдвард БУЛЬВЕР-ЛИТТОН. Пелэм, или Приключения джентльмена
На первое место я поставил роман Гари, потому что вообще испытываю слабость к этому автору, а «Обещание» относится к самому обаятельному (для меня) сорту художественной литературы: когда легко и даже смешно рассказывают про трагическое, и сквозь слезы смех, а сквозь смех слезы — что, собственно, вполне соответствует моему общему ощущению от жизни.
На втором месте — один из последних (а может быть, и просто последний) классических Больших Романов, мастеровитый до невозможности.
Мопассана люблю с детства, особенно «МД». С тех пор, правда, не перечитывал и не собираюсь. Вдруг разочаруюсь?
Кундера: лучший из романов нового типа, словно бы стесняющихся своей принадлежности к архаичному жанру.
«Пармская обитель» — в благодарность о чудесных часах, проведенных с растрепанным томом, скверно проиллюстрированным и оттого еще более волшебным.
«Лисы в винограднике» — ах, как же я любил толстые романы, с которыми проживаешь целую жизнь.
Исигуро. Ну, это совсем личное. Японской кисточкой, легкими касаниями, по английскому холсту. Виртуозная работа. Я написал целый оммаж этому роману с инициалами K.I. (Kazuo Ishiguro) на контртитуле — «Коронацию».
Еще более личное — Мисима. До чего же трудно было переводить эту словесную вязь, чтобы не потерять сплетение подлинной страсти с манипуляторским трюкачеством. Скучный, неприятный, болезненный роман. Если только не проникнешь сквозь скорлупу. За этот эффект и за то, чему в процессе перевода научился, и люблю.
К Стейнбеку вообще-то я не очень, но этот огромный американский-разамериканский роман почему-то здорово на меня в свое время, лет в двадцать, подействовал. Там такая интересная отрицательная героиня. Все-таки толстенные романы, по-моему, лучше всех писали наши и американцы. К сожалению, разучились. Или жанр приказал долго жить, не знаю.
Ну а Бульвер-Литтона никому не отдам. Он как фиалка в бутоньерке. Легкомысленный и психотерапевтический.
Источник: izbrannoe.com
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
