…Мама тащила пятилетнего Ванечку домой с “горки” за разодранный рукав куртки. Ванечка упирался, вставая на пятки, но старые ботинки проскальзывали на ледяной корке.
– Я что тебе говорила?! – кричала мама на весь двор. – Никогда, слышишь, никогда не трогай уличных животных! Ни-ко-го!!! Ни-ко-гда!!! По слогам говорю, если так не понимаешь! Они все больные, вшивые, грязные!
– Мама, воши на котиках не живут, – робко попытался возразить Ванечка, – на котиках только блоши живут…
Мама остановилась и начала хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
– Ты что, издеваешься еще надо мной, что ли?
Ярко накрашенные к празднику мамины глаза за запотевшими стеклами очков становились все шире, и Ванечке начало казаться, что они вот-вот вывалятся и покатятся по снегу. Он даже себе это представил и тихонько захихикал, прикрыв рот кулачком и делая вид, что дует на замерзшие пальчики.
– Нет, ты правда издеваешься! – подытожила мама. – Какая разница, вши, блохи… Пойми, они болезни заразные переносят. Бешенство, например! Укусить могут, поцарапать… Вот укусит тебя бешеный кот, сам станешь на людей кидаться и кусаться! И слюни у тебя изо рта будут течь! Фу! Хочешь так?
– Неа! – коротко отрезал Ванечка. – А у того котика слюни не текли. Я посмотрел! Мам, он же хороший! Совсем не бешеный, только несчастный и кушать хочет…
– Ну, сынок, – сбавила тон мама, присев возле Ванечки и одергивая ему задранную до пупа курточку, – сыночка, пойми, они все хорошие, когда на улице живут. Плохими они становятся, когда ты их домой берешь, понимаешь? Писают по углам, шерсть раскидывают, портят все…
– Неа! – снова не согласился Ванечка. – Котики всегда хорошие. Хоть где! Я их всегда глажу, и они меня не кусают никогда.
– Вот, бабушкино воспитание! – снова стала заводиться мама. – Это все она тебя учит, что все животные хорошие и не опасные! Они больные, пойми! И ты от них заболеешь! Я с отцом твоим поговорю, пусть своей матери скажет, чтобы не лезла в воспитательный процесс! Я мать! Я лучше знаю, что моему ребенку можно, а что нельзя!
Мама рывком поднялась с корточек и дернула Ванечку за рукав.
– Все! Хватит! Пошли домой! Дезинфицировать тебя буду!
Ванечка, снова уперся пятками и поехал на каблуках, стирая их толщину об асфальт.
– Я никуда не пойду, пока мы его не возьмем! – закричал мальчик и вырвал руку из материнской ладони.
– Я никуда не пойду! – добавил он уже тише, исподлобья упрямо поглядев на мать. – Там котик застрял. Ему холодно. Он кушать хочет. Ведь он замерзнет там и умрет! Ты этого, что ли, хочешь?!! – Ванечка выкрикнул последние слова в полный голос и зарыдал, усевшись прямо в сугроб на обочине.
Мать стояла, уронив руки от неожиданности и не знала, что сказать. Никогда еще сын не проявлял такой твердости характера и не отстаивал свои решения с таким пылом.
– Надо же, – думала она, – прямо мужик из него лезет! Как он за этого кота! Характер, однако!
– Ты же сама говорила, ма, – размазывая сопли по лицу, рыдал Ванечка, – ты говорила, что надо быть добрым и всем помогать, потому что к нам идет Рождество, и Боженька на всех нас смотрит и видит, кто помогает, а кто не помогает! А потом хорошие попадают в рай, а плохие в ад. Говорила ты?!
– Ну, говорила, – опешила мама. – Дак я ж про людей говорила, не про котов! Это людям помогать надо! Ну, бабушке, там, очки подать, дедушке помочь чего-нибудь, или на улице кому помочь. Вот, например, твой сосед, Пашка, упадет, а ты ему руку протяни, помоги подняться. Или тетя Люба палку свою уронит, так ты подбеги, подними и подай. Вот какую помощь я имела в виду! Причем тут коты? Ты знаешь сколько их по улицам бегает? Разве всем поможешь?
– Знаешь, мам, – Ванечка вылез из сугроба, вытер нос рукавом и посмотрел на мать совершенно взрослыми глазами, – знаешь, мам, жалко мне тебя, если ты так думаешь.
Мальчик повернулся к матери спиной и решительно, не оборачиваясь, зашагал к детской площадке.
Мать растерянно засеменила за ним следом. В ее голове прокручивались тысячи способов наказания такого недопустимого поведения, непослушания и неуважения к воле родителей, но как-то неуютно было внутри после таких слов сына. Как-то стыдно стало за то, что всего одной фразой ее родительский авторитет был низведен до уровня плинтуса.
Ванечка подошел к монстроидальному сооружению под названием “горка” и полез в домик-основание.
“Горка” являла собой короб с круглой дырой “входа” и покатую “крышу”, спускающуюся скатом до самой земли. С другой стороны “крыши” была металлическая лестница, по которой можно было забраться на “горку”. Вся конструкция варилась местными самоделкиными из разнокалиберных металлопрофилей, прутьев и кусков толстой жести, найденных на территории бывшего гаражного кооператива, недавно снесенного за незаконную постройку.
Местные мужики не слишком парились о красоте и безопасности. В их далеком детстве и такой роскоши не было. Ездили на кусках картона и собственной заднице по всему, что имело наклон. И ничего! Катались и радовались! А тут – целая горка, да еще с домиком! Шикарно!..
…Ванечка залез в “домик” и затих.
– Эй, ты чего там делаешь? – позвала его мать. – Что, он все еще там сидит, что ли? Только не трогай его!!!
Ванечка засопел, снял варежку и голой рукой стал расшатывать арматуру “горки”.
– Сына, прекрати! Что ты творишь? Надень сейчас же варежку! Пальчики поморозишь!
Мама встала на колени и заглянула в дыру домика.
Сначала она ничего не увидела в темноте, кроме белых фосфорецирующих полосочек на куртке Ванечки, но потом, когда глаза привыкли к темноте, стало видно что между двумя прутами скрученной арматуры в нелепой позе застрял кот.
Как он туда попал было непонятно. Кот практически висел, зацепившись бедром. Нога была странно вывернута. Может быть именно поэтому ему не удавалось извернуться в нужном направлении и спастись без риска переломать себе кости. До земли доставали только передние лапы, на которых он время от времени перетаптывался. Кот, видимо, застрял несколько часов назад, выбился из сил и уже не звал на помощь, а лишь глухо стонал, готовясь принять свою незавидную судьбу.
Ванечка одной рукой гладил кота, а другой пытался отжать металлический прут и освободить лапу кота.
– Ты видишь, мама, – снова заплакал малыш, – котику больно! Разве ему не нужно помочь? Разве Боженька на кого-то смотрит, а кого-то не видит? Вот этого котика разве он не видит? И его не надо спасать что ли? Если Боженьке все равно, что котик тут может умереть, то и мне такой Боженька не нужен! – голос Ванечки снова перешел в крик. – Значит он злой! Плохой! Жестокий! А я тут с ним на всю ночь останусь! И домой не пойду! Я лучше тут вместе с ним… Умру… Может тогда Боженька его заметит и поможет.
Ванечка так испугался того, что сам только что произнес, что даже перестал плакать и так и замер с широко распахнутыми глазами, глядя на мать немигая.
Мать в ужасе зажала рот рукой, чтобы сдержать рвущийся из груди крик.
Она была верующим человеком. Ну, как верующим… Иногда ходила в церковь, ставила свечи за упокой и за здравие, на Пасху выстаивала праздничную службу, привычно крестилась, когда что-то случалось… Говорила сыну, что на небесах сидит Боженька и смотрит на деток. Оценивает кто маму слушает, а кто нет. А кто не слушается, того наказывает. Подарков не дарит и в ад отправляет. Про адово пламя и сковородки с маслом и жареными грешниками она ему пока не рассказывала. Рановато было так запугивать. А вот про рай и играющих в нем послушных деток-ангелов говорила часто.
Но чтобы ТАК думать о Боге, как сказал сейчас ее сын, ей в голову никогда не приходило.
Умереть рядом с котом, чтобы Бог обратил на него внимание и спас его?..
У матери от священного ужаса зашевелились волосы на голове и мурашки пробежали от затылка до пяток.
Она вдруг осознала смысл и цену жертвы, которую готов заплатить ее сын за спасение живой, пусть и малой, души – никому не нужного дворового кота.
В распахнутых чистых глазах ребенка залучилась Рождественская звезда – это зажгла огонек его твердая воля к свершению добрых поступков, не ждущих никакой оценки, благодарности и признания посторонними. Поступков, о которых мы часто говорим словами, но редко подтверждаем делами.
Мать впервые за свою жизнь встала на колени в растоптаный, грязный снег, сложила перед собой ладони, закрыла глаза и начала молиться. Слова сами собой заполнили мозг и шли на язык ровной строкой. Она и не думала, что помнит хоть одну молитву…
…О чем она просила Боженьку мы не знаем. Может благодарила его за сына, может просила помочь коту, а может просила помочь СЕБЕ… Чистый свет, струящийся из глаз сына, ярким прожектором высветил темноту, скопившуюся на дне ее души за годы жизни, когда красивые и вроде верные постулаты, кардинально расходились с поступками, оправдывалось ложное представление об истинном милосердии, выворачивался наизнанку божественный смысл заповедей… Она вдруг осознала, что всю жизнь жила притворными понятиями о добре и зле и вообще не понимала истинного смысла учения Христа…
– Ванечка, сынок, вылезай оттуда, я сейчас помогу твоему котику! – решительно сказала женщина. – Давай, малыш, освободи мне место! А то я там не помещусь!
Мальчик быстро выбрался наружу. Мать в своем новом, купленном к Новому году, пальто с шикарным воротником из чернобурки, на коленях заползла в домик, достала телефон и фонариком осветила пространство, чтобы хорошенько рассмотреть насколько пострадал кот и как его можно вытащить из этого “прокрустова ложа”.
Все оказалось совсем не так плохо, как она думала. Лапа кота не была пережата и покалечена. Просто поза, в которой он висел, была так неудачна, что сам кот ни за что не смог бы развернуться и освободить застрявшее бедро.
Отдав сыну телефон и попросив светить прямо на прутья, женщина аккуратно развернула не сопротивляющегося кота в нужное положение и освободила его лапу из железного плена.
Кот с рычанием вырвался, но убежать не смог. Лапа так сильно затекла, что он совершенно не чувствовал ее. Кот брякнулся набок и стал нализывать лапу, стараясь разогнать в ней кровь.
Женщина рассмотрела кота. Это был обычный черный котик, среднего размера и пушистости, похоже достаточно молодой. Его ввалившиеся грязные бока говорили сами за себя. Он был бездомным. Но больше всего мать поразил узор на задней лапе, которую она освободила. Когда кот смог растопырить на ней пальчики, чтобы вылизать между ними и почистить когти, женщина увидела на средней черной подушечке четкую ярко-розовую звезду.
– А ведь Рождество придет, правда, мама? – сказал Ванечка, беря черного кота поперек туловища и прижимая к себе. – Оно уже здесь, с нами, смотри!
И Ванечка поднял кота над головой.
– Давай я подниму, сынок, я ведь выше!
И мама подняла кота над головой на вытянутых руках. Кот растопырил все лапы и хвост в стороны, словно хотел зацепиться за небесную твердь и стал похож на мохнатую звезду.
– Господи, – всхлипнула мама, – смотри, Ванечка, звезда к Звезде тянется. А знаешь, сынок, ведь это не кот, а кошечка! Давай назовем ее Звездочкой? А? Тебе нравится имя?
– Уррра! Урррра! – закричал Ванечка, грассируя звук “р”, который до сих пор у него никак не получался. – У меня теперь будет своя Рождественская Звездочка! Это ее Боженька нам с небес прислал? Да, ма?
– Да, мой мальчик, – вытирая слезы счастья улыбнулась женщина, – это Боженька тебе… нам прислал знак. Нам с тобой, вместе. Он увидел твое доброе, золотое сердечко с небес, увидел, как оно светится в темноте ярким огоньком, и послал нам своего ангела – нашу Звездочку.
– Мама, а если это ангел, то где у нее крылышки?
– Она их спрятала, малыш, ведь Звездочка пока что совсем не собирается от нас улетать. Еще долгое-долгое время…
– Всю жизнь? – заблестели от счастья Ванечкины глаза.
– Да, милый, всю свою жизнь. А ангелы могут спуститься в виде любых созданий. Даже в виде котов. Ведь неважно, как они выглядят. Важно что они в себе несут…
…Мама и Ванечка, уставшие, грязные, наплакавшиеся, но счастливые и радостные отправились домой, встречать Рождество Христово. Мама нежно баюкала на руках намучившуюся Звездочку и думала какой же у нее замечательный растет сынок!..
…И Рождество пришло!..
И будет приходить, пока на Земле останется хотя бы один малыш, с чистыми, светящимися любовью глазами и добрым сердцем, готовый предложить свою жизнь за малую земную тварь…
Автор Людмила Файер (Людмила Огненнаялошадь)
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
