С чего вы взяли, что русскоязычные украинцы и русские вообще общаются на одном языке?
Я со школьной парты задаюсь вопросом: “почему мне говорят, что мы братья, если вся история говорит о том, как они нас порабощали”. Потому этот вопрос я даже поднимать не буду.
Но несколько недель назад я понял и другую часть этого предложения, но никак не мог взять и описать это.
С чего вы взяли, что русскоязычные украинцы и русские вообще общаются на одном языке?
В начале войны я пошел в российское сообщество программистов, пытаясь донести, что у нас война и что не стоит верить их СМИ. За что был назван нациком и фашистом. Мне объяснили, что я распространяю фейки и в Киеве все спокойно. Что мы сами виноваты и что меня нужно забанить (что и было сделано). Все пересказывать смысла нет, вы и сами могли проходить.
То, что мы пользуемся одной грамматикой и используем одинаковые слова, вовсе не означает, что мы этим словам придаем одинаковые значения. Как в том анекдоте: “мальчик в клубе склеил модель”, предложение в котором за 30 лет изменилось значение абсолютно каждого слова.
Когда мы говорим “Президент” – мы имеем в виду “некий чувак, которого мы избрали на 5 лет, если будет хорошо себя вести”, они имеют в виду “Вождь, бессмертный царь, непоколебимый авторитет, скажет умирать – пойдем умирать”. Хотя слово одно и то же.
Мы говорим “Свобода” – представляем “возможно делать выбор, принимать решения, брать ответственность, путешествовать и самовыражаться”, они представляют “Не сижу в тюрьме”.
Мы говорим “Семья”, и вспоминаем веки борьбы за волеизъявление, за собственные права, за субъектность и надежду на будущее. Они вспоминают СССР, величие и вкусный пломбир.
Мы говорим “Фашизм”, открываем учебник истории и читаем “Мусолини, Италия, 1922-1943 год”, они открывают новости и читают “Украина, 2014-наше время”.
Сейчас мы говорим “Война” и у нас перед глазами взрывы, разрушенные любимые места, убитые близкие и не очень люди, ужас миллионов гражданских сидящих под обстрелами, оставленные дома, зло и ненависть. Перед глазами “Деды воевали”, “Можем повторить”, “Фашизм не пройдет”, это героизм спасения и освобождения, сплошной позитив.
Поэтому давайте забывать, что мы русскоязычные. Даже имея русский язык как первый, я прекрасно понимаю, что он для меня как английский: свободно им владею, но американец всегда будет знать, что я не “нейтив”.
