Она бежала что есть мочи, бежала настолько быстро, насколько позволяли ее крошечные ножки. Кеды скользили по мокрой, от росы, траве, а впереди уже виднелись расплывчатые очертания луны в маленьком озерце. Дыхание сбилось, ноги еле держали, наконец, она упала на берег озера, и переползла, облокотившись о старое дерево. Вот сейчас, вот он – момент, чтоб выплакаться, но слез больше не было, лишь всепоглощающее равнодушие, и усталость одолевали девочку. Успокоив дыхание, она стянула с себя шапку, копна светлых, грязных, и спутанных волос, упала ей на спину, спрятала лицо. Посидев так немного, девочка стянула кеды, и подкатила старые потертые джинсы до колен, обнажив маленькие белые ноги, изувеченные ссадинами и синяками. Наконец, перебравшись на край берега, с видом полного блаженства, опустила ноги в холодную воду.
Звали ее Алиса, точно как в сказке. Это был крохотный человечек, с милым курносым носиком, веснушками, и большими глазами цвета неба. Она бы походила на куклу, если бы не имела такой потрепанный, и неряшливый внешний вид. Недавно ей исполнилось одиннадцать лет, но выглядела она лет на девять: такая крохотная, и хрупкая — вот-вот сломается! Жила она в сиротском приюте для девочек, в небольшой деревушке в Швейцарских Альпах. Это было красивое место, живописное, но полное тяжелых воспоминаний для маленькой Алисы.
Девочка любила рассматривать гладь озера, оно манило, и успокаивало ее. В свои одиннадцать, Алиса понимала, что никаких чудес не бывает, но в тайне, продолжала в них верить. Она верила в то, что под водой живут русалки, она верила в чудовищ, которые по легендам, водятся в здешних лесах. А еще она пылко желала верить в то, что существует другая вселенная, в которой у нее есть папа и мама, есть друзья, есть спокойствие, и счастье, которого сама она никогда не знала.
Вдыхая свежий воздух, Алиса принялась рассматривать свое отражение в воде: воспаленные глаза, припавшие пылью щеки, покрывшаяся коркой, ссадина на губе. В душе снова начали закипать гнев и обида.
«В приюте мы все – дети с дефектами, все мы брошенные родителями, а ты и того хуже, ты просто отход жизни» — с таких слов начался сегодняшний завтрак девочки. Дети ее всегда недолюбливали, у нее не было друзей, но такого ей еще никогда не говорили. «Отход жизни»? Что еще за выражение такое? Что она им сделала? Она же ничем от них не отличалась, такой же маленький, брошенный ребенок, как и они сами. Так в чем же разница? Неужели все дело в тех таблетках? До сегодняшнего утра, она считала, что это так, пока писклявая Лара не объяснила в чем дело.
Теперь и они знают. Видимо, у кого-то из воспитателей, длинный язык. Девочки, в который раз, начали мутузить Алису, но та вырвалась, и со всей силы, заехала кулаком, прямо в глаз обидчице, и со всех ног помчалась, к своему тайному убежищу – к озеру, в низине холма.
Алиса оторвала засохшую ранку на губе, снова почувствовала металлический вкус крови во рту. Она их не винила, и на их месте, возможно, вела бы себя так же. Но что делать ей? Как быть ей, когда в целом мире нет ни одного существа, которому она была нужна?
На улице уже совсем стемнело, значит, уже нужно было идти, иначе снова накажут.
Подходя к зданию, последний раз втянула в себя свежий воздух, и уже было коснулась дверной ручки, как услыхала тихий писк, и обернулась: в конце двора, в кустах роз, сидел маленький щенок. Поняв, что на него обратили внимание, пес радостно завилял хвостом, и подбежал к Алисе. Девочка подошла, с улыбкой почесала его за ушком, а потом осеклась: если пса увидят, беды не миновать.
— Ты иди обратно, а я постараюсь принести тебе покушать, — сказала она, будто щенок ее понимал. Не дожидаясь пока он отреагирует, ринулась в здание. Ужин уже давно закончился, судя по тишине, ее еще не хватились. Побежала на кухню, нахватала немного еды, и вернулась к щенку. С восторгом следила за тем, как он ел: он глотал еду, совсем не пережевывая, видимо не ел пару суток. Когда щенок утолил голод, он с благодарностью лизнул девочку за руку, а потом посмотрел на нее таким преданным взглядом, что на ее глаза навернулись слезы: «Вот он – мой подарок судьбы, вот ему я нужна, и буду заботиться о нем, пока смогу».
На следующее утро, она опоздала на урок математики, потому что проспала. Всю ночь девочка размышляла над тем, где устроить щенку домик, чтоб не заметили воспитатели и дети, придумывала ему кличку, и представляла, как они будут убегать к озеру, и играть, вдалеке от ненавистных злых детей, и воспитателей. Эти мысли заставили ее невольно улыбнуться.
— Чего скалишься, паршивка? – Лара смотрела на нее с ненавистью, под глазом красовался фиолетовый кровоподтек. Алису на секунду уколола совесть, а потом она вспомнила все то, что она пережила из-за нее, и стыд моментально исчез.
— Тебя увидела. – Ответила девочка. Она знала, что потом об этом пожалеет, и что ей снова достанется, но сейчас ее слишком грело счастье от приобретенного друга.
Отсидев уроки, она побежала в свою комнату, достала старый потрепанный свитер, взяла сверток со своим завтраком, и пулей вылетела на улицу. Затем перебежала двор, направляясь в сторону кустов роз, где вчера встретила своего маленького приятеля, но увидела там не щенка, а мужчину.
Он ковырялся в земле, был весь перепачкан, и что-то тихонько напевал себе под нос. Алиса в нерешительности стояла и смотрела на него, боясь подойти. Ее очень пугало отсутствие щенка, и присутствие здесь этого человека, вдруг он что-то с ним сделал?
Его тихое пение стало чуть громче, и девочка различила слова: «So please stop explaining!
Don’t tell me ’cause it hurts». А пел он так неумело и фальшиво, что когда его голос в очередной раз сорвался, Алиса, не выдержав, хихкнула. Пение прервалось, и мужчина обернулся. Девочка попыталась спрятаться за кустом, но осознав, насколько это глупо, вышла с виноватым видом к мужчине. Он улыбнулся ей:
— Что, подслушиваешь?
— Вовсе нет! – Кроха смутилась и покраснела. Мужчина оказался намного моложе, чем она предполагала, на вид ему было лет двадцать шесть. Он был среднего роста, растрепанные волосы соломенного цвета, нос картошкой, рот растянулся в дружелюбной улыбке. В переднике выглядел нелепо, в общем, красавцем его не назовешь. Единственное, что привлекало — это глаза незнакомца: большие, карие, добрые – они, словно излучали тепло и вызывали доверие. Может быть, поэтому Алиса передумала убегать.
— Вы кто? – Спросила она.
— Я – Том, садовник.
— А где же господин Хьюго?
— Уехал в город, поправить здоровье, я его подменяю. А ты кто?
— Я – Алиса. Она в нерешительности топталась на месте, не зная как поступить: спросить о щенке, и выдать свой секрет, или искать в одиночку, и возможно не найти его, ведь мало ли, что этот новоприбывший Том, мог с ним сделать. Она еще раз окинула его оценивающим взглядом, посмотрела на веселые морщинки вокруг его глаз, и решила, что, возможно, этот человек вовсе и не злой. – А вы тут не видели щенка? – На одном дыхании выпалила она.
— Видел, – ответил Том. – Он спал под тем кустом, я перенес его в садовый домик, и накормил. Это твой?
— Да. Был. – Алиса поникла: ну вот, теперь он будет предан новому хозяину. Вся радость сегодняшнего утра, мигом улетучилась. – Берегите его.
— Стой, мне этот пес не нужен, я просто перенес его в более удобное место.
— И вы его не заберете? – С надеждой спросила девочка.
— Не заберу. – Пообещал садовник.
— И…никому не расскажете?
— Не расскажу. – На лице Тома снова засияла улыбка. – Сбережем это в тайне!
Алиса была на седьмом небе от счастья, ведь главная проблема была улажена — теперь у щенка есть жилье, и о нем никто не узнает.
После ужина, когда стемнело, покормив Джона (так она назвала пса), она возвращалась в свою комнату за свитером, чтоб пойти к озеру, но по пути к комнате, встретила Лару, и других девочек, которые злобно посмеиваясь, глядели на нее. Алиса поняла, что сейчас произойдет, попыталась убежать, но цепкие ручонки, схватили ее, и повалили на пол.
— Так над чем ты там сегодня смеялась, гадина? – Лара была в предвкушении готовящейся экзекуции. – Ты — мерзкая, грязная тварь, подвергающая наши жизни опасности, еще смеешь мне грубить? Я тебе покажу, что бывает за грубость! И она пнула ее в бок, изо всех сил. Алиса застонала, но не заплакала, она уже привыкла. Но сегодня не тот случай, она не хотела портить себе день радости, день, когда она обрела друга. Кроха извернулась, и со всей силы укусила державшую ее девочку, за руку. Та вскрикнула, и отпустила Алису, началась суматоха, и ей удалось выскользнуть, но Лара ухватила девочку за волосы, и когда та пыталась вырваться, резко отпустила, и Алиса угодила в стену. Горячая жидкость стекала по лицу, капала на пол, стало тяжело дышать. Когда она подняла глаза, уже никого не было, девочка заплакала. Боли она почти не чувствовала, только горькую обиду, и ненависть к самой себе за то, что родилась такой. Забыв о свитере, поплелась к Джону, ей сейчас нужно было утешение ее друга, она знала, что он ждет ее, и никогда не причинит вреда. Голова болела, в глазах темнело, кровь не останавливалась, но Алисе нужно было найти своего друга. Вошла в садовый домик, пес увидел ее, и, виляя хвостом, подбежал к ней. Девочка обняла его и горько зарыдала, слезы смешивались с кровью, а рыдания становились все громче, с ними выходила вся боль и ненависть к несправедливости, которая царила в ее жизни.
— Э-эй, ты чего? – Испуганно спросил мужской голос. – Ну-у…перестань, чего ты, все будет нормально. – Он хотел похлопать ее по плечу, но эта крошечная девочка вдруг взметнулась, отбежала к дальней стене, и закричала, что было мочи:
— Уйди! Не прикасайся ко мне! Уходи!
— Ладно-ладно!- Том примирительно поднял руки. – Я не хотел ничего плохого, я бы не причинил тебе вреда.
— Я знаю. – У Алисы больше не было сил, она сползла по стене, и осела, Джон прибежал, и улегся рядом. – Зато я могу. Я могу причинить тебе вред.
На мгновение, губы Тома дернулись в усмешке, но посмотрев в глаза девочки, которые были полны страдания, отчаяния, и боли, осекся.
— Как? – Просто поинтересовался он.
— Я больна. С рождения. Они иногда дают мне эти таблетки, чтобы, сдержать болезнь, но все знают, что я скоро умру, и они боятся меня, моя кровь может их убить, и тебя убьет, если подойдешь ко мне.
— У тебя ВИЧ? – Внутри у парня все оборвалось. Он всегда жил легкой, веселой, и непринужденной жизнью, ко всему относился с простотой, и никогда не сталкивался с чем-то по-настоящему страшным. Он поглядел на Алису, вспомнил ссадину на ее губе, теперь на залитое кровью лицо, вспомнил ее испуганный взгляд, когда увидел ее впервые, и сердце его наполнилось такой невыносимой болью, которую он не испытывал за всю свою жизнь. Он подошел, взял с полки марлю, налил воды из чайника, и осторожно приблизился к девочке. Она сжалась, как комочек, и лишь большие глазенки зыркали на него с недоверием.
— Не подходи, они сказали, что со мной нельзя контактировать! Тебе жить надоело?
— Чушь. – Теперь Том был разгневан. Разве такие вещи не должны держаться в тайне? Разве таким детям не нужен деликатный подход? Он присел на корточки, и вытер кровь с ее лица, потом достал из сумки холодную бутылку воды, и дал ей. – Вот, приложи к переносице, другого холода у меня нет, а потом обязательно сходи к медсестре, а после, к директору, чтоб прояснить инцидент, или что там у вас было?
Алиса смотрела на него с удивлением и благодарностью, но не стала говорить о том, что к медсестре она не пойдет, и к директору подавно, ей все равно никто не поверит.
— Я с лестницы упала, ничего страшного, пройдет.
Том сокрушенно покачал головой. – И как ты…как ты справляешься?
— Я уже давно знаю об этом. – Тихо сказала Алиса. — Когда-то здесь работала воспитательница, она была очень хорошая, и сильно меня любила, так вот, она рассказывала о том, что все мы – хорошие люди, попадем в рай. Там, наверное, здорово, думаю, лучше, чем здесь. Возможно, там всегда прохладно, и туманно, не люблю теплый климат, и эти разные фрукты тропические. Там, наверное, много молока, и хорошей музыки. А еще там есть друзья, и ты остаток вечности проживаешь в своем маленьком раю. Как думаешь, можно ли выбрать свой рай? – Спросила девочка, покраснев.
— Думаю, да. – Том взглянул на нее, и грустно улыбнулся. – Определенно да, я бы хотел попасть в такой рай.
Они замолчали, размышляя, каждый о своем, или об одном и том же, кто знает…
– Как пса назвала? – Спросил он, после недолгой паузы.
— Джон. – Ответила девочка, гладя щенка по голове.
— Как сэр Элтон? – С улыбкой спросил Том.
— Как Леннон. – С гордым видом, ответила кроха. – Не всем же Гвен Стефании восхищаться!
— Э-эй! Не обижай Гвен, она талантливая!
— Зато ты не очень!
И они рассмеялись.
Так Алиса за два дня, обрела сразу двоих друзей. Она частенько ходила к Тому в перерывах, между уроками, они много говорили, выяснилось, что Том недавно переехал из Бристоля, что в Англии. Хоть и родом он из Цюриха, а бывший садовник – господин Хьюго – это его отец.
Лара, и ее компания, отстали от Алисы. На время, разумеется. Видимо решили, что ей и так сильно досталось, а воспитатели продолжали ее игнорировать, будто бы никакой проблемной девочки и не существовало, а когда ее вызывали принимать лекарства, отводили взгляд, будто даже это способно передать смертельную инфекцию. Выходя из кабинета, Алиса вынимала таблетки изо рта, и относила в комнату, в потайной карманчик, твердо решив, что именно таблетки мешают ей быть, нормальной, быть как все.
Шли месяцы, жизнь в приюте текла своим чередом. Дружба между садовником и девочкой постепенно меняла их обоих: Алиса расцветала на глазах, от понимания того, что впервые в жизни она кому-то нужна, а Том осознавал горечь жизни, воспринимая это, как важный урок. Перед тем, как попасть на работу в приют, он вел не самый прилежный образ жизни, и после очередной пьяной вечеринки, его забрали в больницу с передозировкой. Он не был плохим человеком, просто оступился. Вернувшись в родной город, он надеялся передохнуть, и вернуться в шумный Бристоль, но общение с крохой-Алисой, резко меняло его мировоззрение.
Однажды за разговорами, Алиса решила позвать Тома вечером к озеру. Том засомневался, но девочка стала канючить, сообщила, что это тайное место, а он им так просто пренебрег, и наконец, он согласился заскочить, но ненадолго, ссылаясь на какие-то важные дела. Этим вечером, девочка одевалась особенно тщательно, причесала свои спутанные волосы, отложила расческу, надела шапку, потом сняла ее, и снова причесалась, надела куртку, и пошла за Джоном, по пути встретив Лару, которая проходя мимо, со всей силы, задела ее плечом. Алиса этого почти не заметила, она стремилась скорее попасть к озеру. Вечер был туманным, как она любила, только дорожка еле проглядывалась, оттого шла она дольше, чем обычно. Когда она пришла, уже почти стемнело. Вскоре подошел и Том.
— Да-а, красиво здесь у тебя.
— Это мое любимое место. – Мечтательно сказала девочка, смотря на черную гладь воды.
По привычке, Алиса подошла к воде, стянула кеды, и окунула ноги в воду.
— Ты что! Холодно же, осень на улице, простудишься!
— Успокойся, я сюда прихожу каждый вечер, в течение пяти лет, пока что не простудилась.
— Тебе простудиться нельзя, как никому другому, с грустью сказал парень.
Девочка ничего не сказала, только с печалью смотрела перед собой.
Том сел неподалеку.
— Знаешь, — сказал он – после знакомства с тобой, я сильно изменился: стал больше ценить жизнь, и справляться со своими невзгодами так же сильно, как ты. Так что…ну, спасибо тебе, что ли.
Алиса зарделась.
— Не за что. – Просто сказала она. Она любила его всем сердцем. За то время, что они общались, Том стал для нее не просто другом, она влюбилась в него чистой, детской любовью, восхищаясь им с той наивной простотой, на которую способен только ребенок.
— А вам отсюда можно выходить, спросил он.
— Здесь же не тюрьма. Ну, по крайней мере, официально. Нужно подписать какую-то бумажку, и под опекой взрослого, меня могут выпустить. А что? – Девочка с любопытством воззрилась на него.
— Просто за все время нашей дружбы, ты мне стала как родная, и я бы очень хотел, чтобы ты присутствовала на моей свадьбе.
Изнутри обдало холодом. Свадьба? Стало нечем дышать, сердце колотилось с неистовой силой, лицо обдало жаром. Как глупо. «Глупо и наивно было полагать, что он любит меня, еще один предатель, ненавижу». Мысли метались одна за другой, Том с испугом посмотрел на девочку, пытаясь понять, что же он сказал не так.
Алиса быстро поднялась, и не обуваясь побежала прочь.
Ветер шумел в ушах, ноги натыкались на камни, было больно физически, но на душе было больнее. Ее снова предали. А чего она ждала? Она думала, что ее жизнь станет идеальной, как в сказке? Но она не Алиса в стране Чудес, она просто Алиса, маленькая, глупая девочка, которая верит в русалок.
Добежав до приюта, она запнулась, и сердце вновь пронзило страшное чувство, но гораздо худшее, чем то, что она испытала, сидя на берегу озера. В садовом домике был включен свет, оттуда доносились смех, и приглушенные голоса. Девочку начала бить тихая истерика. Что они с ним сделали?
«Как же я могла о нем забыть?» Не понимая, что делает, она побежала в сторону домика. Подойдя чуть ближе, сняла нож в наборе инструментов, висящих над окном, открыла дверь, и вошла внутрь.
Перед глазами предстала ужасная картина: некоторые участки пола, были испачканы кровью, а в углу, пять маленьких девочек, собрались в кучку, и рассматривали что-то, лежащее у них под ногами. Алиса издала яростный крик, и ринулась в угол, где стояли девочки. Испуганные ее воплем, они разбежались в разные стороны, но она успела настигнуть Лару, которая стояла в углу. Лара, перепуганными глазами смотрела на нож, в руках Алисы, и стала кричать:
— Мы его не трогали! Мы здесь ни причем! Успокойся! Отстань от меня!
Схватила руку Алисы, и та выронила нож. При падении ножа, девочка заметила маленький, мокрый комок в углу, к горлу поступила тошнота, она всем телом навалилась на Лару, и сомкнула крошечные пальчики на ее шее. Рыдания сотрясали ее тело, но пальцы она не разжимала. Она с яростью смотрела на то, как лицо Лары начало багроветь.
Тук-тук-тук-тук-тук-тук!
Глаза стали подкатываться.
Тук-тук-тук тук…
Багровое лицо медленно переходило в синий цвет.
Тук…тук…
И тут она услыхала тихий писк, и увидела боковым зрением шевеления в углу.
Отняла руки от шеи Лары, побежала в уголок, и увидела тяжело дышащего, но, несомненно, живого щенка!
Лара откашлялась, держась за шею, и очумевшими глазами посмотрела на Алису.
— Ты меня правда хотела убить? – прохрипела она.
Алиса задумалась. Сначала хотелось ответить «да», но потом она поняла, что, даже если бы Джон не очнулся, она все равно разжала бы пальцы.
— Я просто хочу, чтоб вы оставили меня в покое. – Прошептала она.
Прибежали воспитатели и директор. Директор в первую очередь обратилась к Ларе:
— Что случилось? Она напала на тебя?
На миг взгляды девочек встретились, а потом Лара посмотрела на директора, и ответила:
— Да, госпожа Лорена, она позвала меня в это место, а потом напала.
Директор посмотрела на Алису, глазами, полными страха, гнева и отвращения, и кроха поняла, что это никогда не закончится, и что всю свою жизнь она будет ловить на себе этот взгляд. Она встала на ноги, со скулящим щенком на руках, медленно подошла к директору, а потом оттолкнула ее, и побежала обратно к озеру. Все циклично повторяется, всю жизнь она бегает от людей, от всех, кто ненавидит ее, а раз ненавидят, значит, тому есть причина, значит причина ее боли, и страданий – она сама. На середине пути, она встретила медленно бредущего Тома. Когда он увидел ее, то попытался остановить, но она увернулась, и побежала дальше. Он нагнал ее практически у самого озера, она сняла куртку, завернула в нее щенка, и положила под дерево. Сама же подошла к краю.
— Что ты делаешь, Алиса? Что произошло? – Голос его был испуган, и сердит.
— Я просто хотела иметь друзей, и быть обычным ребенком. – По щекам катились слезы, но голос не дрожал. – Я просто хотела, чтобы меня любили.
— Я люблю тебя, дурочка! Прости, если ввел тебя в заблуждение, и ты поняла меня неверно, ты мне как сестра, ты мне, как дочь, ты мой самый лучший, и близкий друг! Разве тебе этого мало, или тебе нужно что-то еще? Перестань вечно убегать, и останься со мной, или Джоном, если я тебе не нужен.
— В том-то и дело, что нужен. – тихо сказала она. — Всегда хотела лично убедиться, что там нет русалок. – И она прыгнула в воду.
За окном было слышно пение птиц, легкий ветерок, время от времени врывался в окна. Но маленькая девочка, свернутая калачиком на простынях, его не чувствовала, потому что тело ее пылало. Четыре дня она провела в лихорадке, на пятый день, произошел небольшой просвет, и температура немного спала. Приоткрыв глаза, она увидела Тома, который сидел в наушниках, и смотрел в окно. Вид у него был тревожный. Перевел взгляд на кровать, увидел, что девочка открыла глаза, и улыбнулся, вытаскивая наушники из ушей.
— Ну, наконец-то! А ты соня, оказывается.
— Алиса повернулась набок, и обнаружила, что волосы мокрые от пота, а тело еле слушается.
Она видела, что Том улыбается, но улыбка его была какая-то неестественная, печальная.
— Как давно ты перестала принимать свои таблетки?
— Где-то неделю. – Произнесла Алиса, и закашлялась. – Или две, или три.
Кашель усилился, было тяжело дышать.
— Что со мной?
— У тебя…пневмония. – Сказал Том надтреснутым голосом.
— Но…это, ведь всего лишь воспаление легких? Это ведь лечится?
— Не…в твоих обстоятельствах. – Он выдавил из себя эти слова силой, а на лице отображалась вся боль, которую он перетерпел за эти дни.
— Значит…- Лицо ее странно застыло. Но через мгновение, она встрепенулась, и с беззаботным видом поинтересовалась:
— Что слушаешь?
Он протянул ей наушник, и нажал на плей: «Why she had to go I don’t know, she wouldn’t say…»
— Мм… Битлз, у тебя хороший вкус!
— Было, у кого учиться. – С улыбкой сказал Том. – Кстати, Джон в порядке, у него была сломана лапка, ее перебинтовали, теперь, с ним все будет хорошо. Хотя я не совсем уверен, что с «ним» будет все хорошо, потому что, в ходе лечения, стало известно, что это – она. И поскольку, имя Джон, ей носить не целесообразно, я принял решение, и назвал ее Гвен.
Алиса рассмеялась:
— Бедная собачка, намучается теперь! Ты приведешь ее ко мне, Том?
— Вряд ли мне это разрешат…- Но увидев ее погрустневшие глаза, прибавил: — Я постараюсь!
— Спасибо тебе, мой лучший друг.
Всю неделю, ей становилось то лучше, то хуже. Том практически все время был с ней, часто к нему присоединялась его невеста. «А она красивая», подумала Алиса, «И добрая, такая ему и нужна, она о нем позаботится». А однажды зашел и господин Хьюго, который уже полностью поправился, и вернулся на работу, девочка была искренне рада его выздоровлению.
Свадьбу перенесли из-за нее, хоть она и сопротивлялась. Том был тверд, он сказал, что свадьба состоится, как только она выздоровеет. Но он обманывал сам себя, и все это понимали, все понимали, что жить ей осталось совсем немного. Сколько врачи еще смогут сдерживать жар? День? Два? Неделю? На большее она не могла рассчитывать, она сама себя погубила, знала это, и ненавидела себя, ведь она только приобрела семью, о которой так мечтала. Николь (так звали его невесту), была ей как мама, Том, мог бы стать ей любящим папой, а Гвен – самым преданным псом. Но было не суждено.
На восьмой день, после пробуждения, ей снова стало хуже. Кашель усилился, жар останавливать стало сложнее, и она приняла решение:
— Том, я хочу попрощаться.
— Что за идиотские желания, ребенок? Ты бредишь. – Он говорил невозмутимо, но насторожился, девочка видела это.
— Ты и сам видишь, что мне становится хуже, а я боюсь, что могу умереть, и не попрощаться, а это не красиво.
— Прошу, перестань, они смогут, ты выкарабкаешься. – Слова звучали так отчаянно, и оттого казались еще более нелепыми.
— Знаешь, мне скоро предстоит путь в ту, счастливую страну, о которой я тебе рассказывала, а я чуть было, не попала в ад. Мне стыдно, за то, что я сделала, Том. Я не собиралась ее убивать, и ты тоже меня прости. За всю свою жизнь, я никого так не любила, как тебя. Ты для меня самый дорогой, и самый близкий человек на этом свете, и мне очень жаль, что я не приду на твою свадьбу, прости меня за это, я знаю, что сама все испортила. – Потом ее глаза наполнились слезами, и он тихонько добавила: — И…не забывай меня.
Он замотал головой, дрожащими руками, взял ее руку.
— Ты перевернула мой мир, маленькая Алиса! Ты сделала меня лучше, и я никогда тебя не забуду. Ты стала лучиком света в моей монотонной, дурацкой жизни. Моя маленькая Алиса в стране чудес.
Девочка улыбнулась:
— В таком случае, ты – мой безумный шляпник?
Он улыбнулся, по щеке скатилась слеза.
— Присмотри за Гвен.
— Присмотрю, кроха, спи, а я еще посижу здесь.
— Спокойной ночи, безумный шляпник.
— Спокойной ночи, маленькая Алиса.
***
Так кто же виноват в ее смерти? Сама девочка? Быть может мужчина, который не смог ее спасти? Или общество? Общество, которое пренебрегло ее проблемой, которое отказалось от нее в самый тяжелый период ее жизни. Взрослые люди, и дети, которые или игнорировали, или мучили. Вот на ком лежит вина. А ведь она всего лишь хотела, чтоб ее любили, и даже не смотря на тот кошмар, в котором она жила, сохранила доброту, человечность и жизнерадостность.
Удивительный человек – эта Алиса.
Я свое обещание сдержал, вот уже на протяжении двадцати пяти лет, я не забываю о ней. С тех пор я ни минуты жизни не провел напрасно, я жил ярко, достойно, и ценил каждую минуту своей жизни. У меня было так много, а главное – у меня было то время, которого не было у нее.
С кухни доносились крики, и в комнату вбежала растрепанная девчушка.
— Деда! А папа сказал, что я себя плохо веду, и теперь не попаду в рай!
— Ох, мой сын тот еще выдумщик, не переживай, он это сказал не в серьез. А что, в твоем представлении рай, дорогая?
— О, это место, в котором ты был больше всего счастлив за всю свою жизнь, там много конфет, сказочные кролики, и все твои самые близкие люди! А еще новый велосипед! – Прибавила она погромче, чтоб отец услышал.
Еще можно прибавить любимую музыку, запахи, звуки, и много молока…Да, ей там сейчас хорошо.
С грустью взглянув на старую фотографию, на которой была изображена маленькая девочка, с большими грустными глазами, но с неизменной сияющей улыбкой на лице, я поднялся с кресла, и взял внучку за руку:
— Ну что ж, пойдем разбираться с твоим отцом, маленькая Алиса.
© Катерина Черкавская, 2013
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
